- У тебя точно всё хорошо? - ещё раз спросил он. Я выдавила из себя улыбку.
- Да, всё в порядке. Просто устала.
- Хорошо, - сказал он. - Тогда, отдыхай.
Я прошла к себе в комнату, и весь вечер просидела перед ноутбуком. Я слушала музыку, смотрела картинки и старалась ни в коем случае не думать о событиях дня.
Ночью мне опять казалось, будто в комнате кто-то есть. Сквозь сон я слышала чьи-то мягкие шаги, видела, как чья-то тень на мгновение закрыла собой свет фонаря. Кажется, я даже почувствовала у себя на волосах чью-то руку.
09
Я проснулась под утро, незадолго до рассвета. Через открытое окно были слышны какие-то пьяные голоса. Вдалеке лаяла собака. У меня по спине пробежали мурашки. Я вылезла из-под одеяла. За ночь в комнате стало холодно.
Я на цыпочках подошла к окну, закрыла его и вернулась под одеяло. Я попыталась вспомнить, открывала ли я вчера окно, и зачем. Но вечер был, будто в тумане. Поэтому я плюнула и легла обратно - спать.
День прошёл более-менее как обычно. Утром я немного проспала. Но первыми двумя парами шла лекция по линейной алгебре, опаздывать на которую было даже как-то не жалко.
Единственной странностью, был Серёга. У нас не было общих занятий, но я несколько раз видела его в коридорах. И каждый раз, замечая меня, он тут же менял направление и шёл в противоположную от меня сторону. Один раз ему даже пришлось прервать из-за этого какой-то разговор. А я не могла решить, было это скорее забавно или жутко.
Конечно, он поступил как урод. Естественно, мне совершенно не хотелось с ним общаться. Но то, как вёл себя он, было нелепо. С другой стороны, с ним действительно было что-то не так. Он выглядел каким-то потерянным и немного заторможенным. Когда он шёл, то двигался, как будто под водой. Кроме того, он начал сутулиться.
Когда я рассказала об этом Шуре, та только пожала плечами:
- Возможно, - сказала она, - он просто ломает комедию. Хочешь - спроси его, хотя я бы подождала, пока ему это надоест.
В среду занятия опять начинались в полдень и шли до половины седьмого. Последние две пары были большой общей лекцией по анатомии ЦНС. Не знаю, чьей идеей это было. Анатомия ЦНС и так была одной из дисциплин, по которой «плавали» слишком многие. Даже днём. С другой стороны, общая лекция означала, что я, наконец, смогу выяснить у Серёги, что он такое творит.
Между четвёртой и пятой парой мы с Кешей и Шурой спустились в кафетерий. Кеша рассказывал всякие удивительные истории про какую-то ужасно экспериментальную группу. Экспериментальность группы, помимо странной музыки, состояла в том, что каждый её альбом был фрагментом одной общей истории. Поскольку альбомов за время своего существования группа выпустила не один десяток, история получалась очень объёмной, многогранной и с целой кучей персонажей.
Я потеряла нить повествования на том моменте, где герой - правитель империи с далёкой планеты оказался маленьким мальчиком-аутистом. Мальчик-аутист жил в больнице, а мёртвый бог, с которым он боролся в своей космической империи, работал в этой больнице психиатром. Психиатр, в свою очередь, был маньяком-убийцей, который наметил мальчика своей новой жертвой. Дальше реальности стремительно перемешивались. Мальчик летал на драконе, дракон тосковал по звёздам, психиатр-убийца оказывался аватарой мёртвого бога и сражался с героем, а мой мозг тихонечко закипал.
Шура молчала и улыбалась. По её виду было ясно, что она всё это уже слышала. И теперь, кажется, её развлечение состояло в наблюдении за моими мучениями. Или за тем, как Кеша не замечал их. Я бросила на неё умоляющий взгляд. Она, в ответ, только улыбнулась самой невинной из своих улыбок.
Мы шли назад, и уже поднимались по лестнице, когда на меня с размаху налетел Серёга. Я едва не покатилась вниз по лестнице, но Кеша буквально поймал меня за плечо и помог удержать равновесие. Шура, тем временем, схватила Серёгу за руку.
- Богданов, ты что творишь? - почти прорычала она. Серёга испуганно посмотрел на неё. Потом перевёл взгляд на меня. С понедельника он похудел и побледнел ещё больше. Под глазами у него чернели огромные мешки. Он выглядел так, будто сошёл с плаката о вреде наркотиков. Однако, посмотрев на меня, он сумел побледнеть так, что стал одного цвета со стеной.
- Прости! - прохрипел он, глядя на меня. - Прости, пожалуйста! - он вырвался из рук Шуры, и проскочил вдоль перил и кинулся вниз по лестнице.
- Долбаный клоун, - сказала Шура, глядя ему вслед. Но впервые, с тех пор, как я рассказала ей о странностях Богданова, в её голосе появилось сомнение.