В среднем, опрос одного человека занимал минут пять. Некоторые умудрялись справиться ещё быстрее. Некоторые наоборот, говорили долго. Такой, например, была Маша, которая разговаривала с полицейскими минут двадцать. Часа за полтора они успели поговорить со всей сто пятнадцатой, в которой учился Серёга.
Остальные, тем временем, ждали и скучали. Кто-то болтал, кто-то сидел, уставившись в телефон. Несколько человек даже пытались проскользнуть мимо девушки-сержанта, но та удивительно ловко, ни разу не повысив голос, заворачивала их обратно. Шура куда-то пропала, как только мы вышли из аудитории. Зато Кеша развлекал меня беседой и картинками из своей ленты.
Наконец, сто пятнадцатая закончилась, и в кабинеты начали запускать всех остальных. Мне снова стало немного не по себе. Кеша, кажется, был не против сидеть в коридоре ещё полтора часа, но почему-то всё равно выглядел воодушевленным.
Шура, которая появилась, как будто из ниоткуда, зачем-то ещё раз спросила, как я себя чувствую. Я честно ответила, что мне надоело тут сидеть, но ничего не поделаешь. Шура кивнула, будто мой ответ был правильным.
Дверь одной из аудиторий открылась, и оттуда вышел какой-то парень, имени которого я не знала. Шура моментально оказалась у двери. Она обернулась ко мне и подмигнула.
- Рейнджеры указывают путь! - негромко сказала она и скрылась за дверью. Мы с Кешей переглянулись. Судя по всему, он тоже не очень понял, что она хотела этим сказать. На всякий случай, мы решили подождать, её, прежде чем заходить самим.
Она вышла нескоро, минут через пятнадцать, а то и двадцать. Она казалась какой-то не то удивленной, не то просто растерянной. Она посмотрела на меня, как-то нахмурилась и криво улыбнулась уголком губ. К ней подошла сержант и повела её к выходу. У самой лестницы она обернулась, помахала рукой:
- Я вас в кафетерии буду ждать, - крикнула она. Сержант повернулась вслед за ней, оглядела коридор, но так и не поняла, к кому обращалась Шура. Она что-то негромко сказала Шуре. Та рассмеялась и что-то ответила. Сержант как-то немного угрюмо улыбнулась и пошла обратно.
Я не очень поняла, что она хотела этим сказать. Но я не хотела заставлять её ждать. Поэтому, я направилась к той самой двери, откуда вышла Шура.
Внутри, за преподавательским столом сидел мужчина в штатском. На вид ему было лет сорок, может быть пятьдесят. Судя по всему, когда-то он был достаточно крепким, но теперь сильно похудел. Хотя, если бы встал, то наверняка оказался бы выше меня головы на полторы. Он не был ни по-настоящему седым, ни по-настоящему лысым, но уже начинал и седеть, и лысеть. Он жестом предложил мне присесть за первую парту.
- Старший лейтенант Шмелёв Олег Александрович, - представился он. Затем он взял со стола телефон, что-то нажал на нём и положил обратно. - Я хотел бы задать вам несколько вопросов в связи с гибелью Сергея Алексеевича Богданова. - Я кивнула. Он продолжил. - Так же, мне бы хотелось записать нашу беседу на диктофон. Вы не против?
- Нет, не против, - ответила я. Конечно, мне было немного не по себе. Но на фоне всего остального, запись на диктофон скорее успокаивала меня. По крайней мере, мне не смогут приписать ничего, чего я не говорила.
- Отлично, - продолжил Шмелёв. - Представьтесь, пожалуйста.
- Краснова Алиса Вячеславовна, - представилась я, - студентка группы сто семнадцать факультета психологии и педагогики.
- Алиса Вячеславовна, скажите, вы были знакомы с Сергеем Богдановым? - спросил он.
- Была, - ответила я, - но с ним практически все были знакомы.
- Хорошо, - сказал он, - а можно сказать, что вы с Сергеем были друзьями? - Я задумалась. Даже не потому, что этот вопрос был первым «узким» местом. Просто, я действительно не знала, были ли мы друзьями? Пытаются ли друзья напоить и трахнуть друг друга в парке? А если не друзьями, то... кем?
- Не знаю, - честно призналась я. Шмелёв удивлённо приподнял брови. - Мы не так много общались с ним... наверное, это скорее можно назвать «приятели». - Лейтенант кивнул.
- Его одногруппники говорили, что вы общались довольно близко, - возразил он. - Можете что-нибудь об этом сказать? - Я почувствовала, как у меня холодеют кончики пальцев. Неужели, Богданов растрепал кому-то про вечер пятницы. А с другой стороны, что в этом удивительного?
- Может быть, со стороны это выглядело так, - сказала я, так равнодушно, как только могла.
- Хорошо, - сказал Шмелёв, - расскажите, пожалуйста: что он был за человеком?