Я не помню, как оказалась на полу. Марк сидел рядом, и целовал моё лицо. Кажется, я видела у него в руках опасную бритву. Мои губы коснулись его запястья, и мне, вдруг, стало так тепло и хорошо.
А потом, реальность, вдруг, дала трещину, и через миг раскололась на тысячу осколков.
А потом, Алиса умерла.
001
Её тело не больше не дрожит. Она не чувствует холода. Алиса совершенно, абсолютно неподвижна. Потому что она умерла.
Её руки и ноги обнимают что-то большое и тёплое, похожее на мягкую игрушку. От этого ей хорошо. Она не знает что это. Не знает, что будет, когда она откроет глаза. Она мертва. Она ничего не помнит, и поэтому ей хорошо. Зато я, знаю и помню всё. И я не хочу, чтобы она открывала глаза.
- Просыпайся, спящая красавица! - доносится голос откуда-то сверху. Поначалу он кажется мне звериным рыком, но Алиса узнаёт голос Марка. - Давай, я знаю, что ты здесь! - А я пытаюсь понять, как же так... почему я не замечала этого раньше? - Открывай глаза!
И Алиса открывает. И я вижу прямо перед собой бледное, искаженное жуткой невообразимой гримасой папино лицо. Я знала, что так будет, но Алиса не была готова. Она кричит и сбрасывает это тело с себя, а сама пытается отползти в сторону.
Марк смеётся. Я удивлённо смотрю на него. Мы на кухне. Он сидит на подоконнике, перед открытым окном. На его лице широкая зубастая улыбка.
- Ты бы видела себя сейчас! - весело говорит он. - Я обожаю это выражение на ваших лицах! Оно просто божественно!
- Что произошло? - спрашивает Алиса, и быстро кидает взгляд на тело, которое даже не успело ещё окоченеть.
- Ты снова зажгла на «отлично»! - продолжает веселиться Марк. Алиса начинает паниковать. Кажется, это веселит его ещё больше.
- Что я сделала? - спрашивает она. - Почему я ничего не помню?
- О, ты всё помнишь! - смеётся Марк. - Более того, ты теперь, как слон: никогда, ничего не забудешь. - И я знаю, что это правда. Но Алиса, пока, не верит ему.
- Но... - пытается возразить она.
- Это, защитная реакция психики, - опережает её Марк. - Ничего особенного. Учитывая, что ты сначала умерла сама, а потом перебила всю свою семью.
Алиса вздрагивает. Я знаю, что так оно всё и было. И она тоже знает, потому что она и есть я.
- Зато, ты можешь хвастаться подружкам, что умеешь сосать так, что однажды довела до сердечного приступа здорового сорокалетнего мужика, - Марк говорит это медленно, явно наслаждаясь моей реакцией. - И главное - не уточнять подробностей.
- О боже... - стонет Алиса. Но я знаю, что он только начал эту пытку.
- Не то слово! - фальшиво охает Марк. - Но вообще, этот здоровяк - ещё похож на того, кто умер своей смертью. Если внутрь не заглядывать...
Я помню всё, а Алиса не хочет вспоминать. Она садится, и начинает что есть сил качать головой.
- Нет, нет, нет... - причитает она. Я знаю, что это не поможет.
- У твоего брата, например, почти не осталось шеи... - она верит головой так быстро, как может. Но я вспоминаю. Потому что я, как слон - ничего не могу забыть. - О том, что ты сделала со своей мамой, я вообще молчу... - И, будто по команде, я вспоминаю и это.
Образы проносятся перед мысленным взором Алисы, как в безумном кровавом калейдоскопе. Кажется, что её вот-вот должно вырвать. Но вместо этого, у неё начинают течь слюни.
- Почему? - кричит Алиса. Хотя, я уже знаю ответ.
- Потому что ты - злобное кровожадное чудовище, - отвечает Марк.
Алиса падает лицом вниз, накрывает голову руками и пытается заплакать. Но у неё в глазах больше нет слёз.
Я поднимаю глаза и смотрю на Марка.
- Почему? - тихо спрашиваю я. - Почему именно я?
Он спускается с подоконника, и медленно движется ко мне. Я смотрю на него, и поражаюсь: как я могла принять его за человека? Это бледное, без следа румянца лицо, рычащий голос, движения, как у персонажа кукольного мультфильма.
- Это отличный вопрос! - радостно говорит он. - Я очень рад, что ты спросила! - Он подходит, и наклоняется ко мне близко-близко. - Я не знаю! - шёпотом говорит он. Потом резко встаёт, и делает пару шагов обратно к окну. - Ты не поверишь, сколько раз, как долго, и в каких извращенных формах, я задавал себе этот вопрос! Я убивал и умирал, я заставлял других убивать и умирать за один ответ на этот вопрос. - Он поворачивается ко мне, и, на мгновение, в его глазах мелькает какая-то грусть. - Твой приятель Богданов, наверное, сказал бы, что всё из-за того, что ты сама была не против. А его белокурая подруга предположила бы, что это классно и весело. А кто-то ещё, кто верит в справедливый мир, сказал бы, что ты - тупая курица, которая должна была догадаться, и сломя голову побежать в полицию, к священнику или к друзьям-бандитам.