А потом его стон перешел в дикий смех. Он хохотал. Навзрыд, захлебываясь собственным хохотом. Идиот! Он ей поверил! Он целовал ее. И намеревался сделать ей предложение! Как смешно! Как же ему смешно! А потом рычание, и крик, и хохот иссякли. Он сидел на полу, широко расставив ноги, и смотрел перед собой ничего не видящим взглядом. Вот все и закончилось. Закончилось.
Как быстро, правда?
13
Он не мог, не хотел ее видеть. Он не хотел даже произносить ее имя. Словно имя ушло, чтобы остаться с той девушкой. С той, которой он доверял и которая не предавала его. С той, которая так страстно и нежно отдавалась ему в лунной беседке. С той, которая стала его женой. Где-то в другом мире, куда он никогда не попадет.
Пальцы устало били по клавишам ноутбука.
«Я не желаю больше тебя видеть. Я ни о чем не жалею.
Это будет мне отличным уроком о том, что нельзя доверять женщинам. Особенно продажным журналисткам, дочерям крупных политиков. Бедным девочкам, которые живут на стипендию в университетском общежитии. И потому никогда-никогда не видели званого ужина в богатом доме. Я буду, как и прежде, спать с женщинами. Но никогда не подпущу их близко. Никаких отношений, никакой любви. Прощай.
P.S. С нетерпением жду очередного воскресного номера с описанием твоих любовных похождений».
У Николь дрожали пальцы. Она пыталась удержать чашку. Но это было сложно. Особенно сложно — отпить из чашки, потому что зубы мерзко стучат по стеклу, а успокаивающий мятный чай противно стекает по подбородку.
Щеки горели, как будто он отхлестал ее. Словно бил наотмашь по лицу. Как жаль, что он этого не сделал. Николь отстраненно подумала, что, должно быть, сходит с ума. Но мысли выбивались из-под контроля, упрямо навязывая свою странную логику. Если бы он отхлестал ее, тогда ее вина за ложь была бы искуплена. И они снова могли бы быть вместе. Делали же так самураи. Наказывали свою женщину, а потом прощали ее и мирно жили дальше. И растили детей. И любили друг друга.
Что за саморазрушительный бред?.. «Сёгун» Джеймса Клайвела, конечно, книга увлекательная. И спасибо Брайану, что когда-то ее подсунул. Но зачем ей, современной англичанке, впадать в такие крайности? Может, это просто депрессия проявляется у нее таким специфичным образом? И, возможно, ей давно уже стоит обратиться к психоаналитику?
— Николь. Эй, Николь! — Мягкий тычок в бок. — Ну что ты сидишь как мумия?
Внешний мир помимо ее воли потихоньку начал приобретать звук и форму.
— А? — Николь с усилием сфокусировала взгляд.
Экстремальный макияж и вопиющая жизнерадостность. Сьюзи. Ночная Сьюзи.
— Нельзя же весь вечер сидеть вот так, молча вцепившись в свою кружку! Тем более что чай уже давно остыл.
Плохо. Утренняя мрачная Сьюзи была бы сейчас созвучнее.
— Девочки, к столу!
Вот. Теперь добавился еще один раздражитель в лице Полли и ее булочек.
Похоже, внешний мир решил перейти в наступление.
— Я не хочу есть.
— О, она заговорила! — Сьюзен восторженно тряхнула руку Полли. — Поздравляю, коллега. Наша терапия, определенно, имеет успехи.
Но коллега не разделяла ее оптимизма.
— Тише ты, Сьюзи. Не видишь, человеку плохо. — Полли посмотрела на Николь сочувствующим взглядом.
— И что теперь? Ложиться и умирать? — осведомилась Сьюзен, с удовольствием поправляя челку, обрызганную золотыми блестками.
— Я не собираюсь умирать, — глухо проговорила Николь. — Но лучше бы тебе отстать.
— Вот еще! — фыркнула Сьюзен. — Как будто мне очень интересно к тебе навязываться. Меня, между прочим, сейчас ждут. На дымной пати у Роя. Словом, я опаздываю, поэтому, пожалуйста, поскорее рассказывай, что у тебя там стряслось.
Николь попыталась вспомнить, не слышала ли она эту сакраментальную фразу раньше. Судя по всему, нет. До сих пор все присутствующие сохраняли сочувствующее молчание. Или просто она их не слышала. Кажется, подруги пришли уже около часа назад. И, кажется, вызвала их в качестве службы спасения Дениза, взволнованная состоянием своей соседки по комнате. Сейчас Денизы не было, и свет над ее столом был потушен. Значит, ушла заниматься к подругам в соседний блок. Она всегда отличалась деликатностью, а также замечательным и редким даром — умением не совать нос не в свое дело.
Зато у Сьюзен, так же, как и у лапушки Полли, это умение отсутствовало напрочь.
— Опять замолчала, — недовольно констатировала Сьюзен. — Полли, неси свои булочки.
— Почему ты запугиваешь ее моими булочками? — обиделась Полли. — Между прочим, они из последней вечерней партии. Я только слегка подогрела их в микроволновке.