— Где?.. — Он не спешил ей помогать. Стоял рядом со своим креслом. Высокий, лицо в тени.
— Извините, я, должно быть, ошиблась. — Она стала лихорадочно дергать ручку.
— Открывается наружу, — бесстрастно подсказал он. — Но «ошиблись» вы уже несколько минут назад.
Николь в нерешительности отпустила ручку. Перед глазами маячила фигура полицейского. Наверняка они уже добрались до ее коридора.
— Вы чем-то взволнованы? — Больше утверждение, чем вопрос.
— Да… Можно я побуду здесь? — выпалила и закусила губу. Сейчас не просто прогонит, но и вызовет полицию.
— Я хотел поработать. — Небольшая пауза. — Проходите к камину.
Лихорадочно соображая, как ей объяснить свое вторжение, Николь уселась в кресло. Незнакомец подождал, пока она устроится, и опустился в свое кресло. На низеньком столике у его ног Николь краем глаза заметила какие-то листы. Он проследил за ее взглядом. Спокойно закрыл блокнот, вложил карандаши в пенал.
— Это ваши рисунки? — Ох, ну зачем ляпнула?! Вот он хмурит брови. Точеное лицо. Профиль, который хорошо бы смотрелся на какой-нибудь монете.
— Людвиг Эшби, к вашим услугам.
— Николь Конноли. — Ух ты, ну и собеседник ей сегодня достался. Сам Эшби-младший. Жаль, что нет диктофона. А впрочем, смысла в нем сейчас было бы мало. С минуты на минуту сюда ворвутся бравые охранники. Скажут этому человеку, кто она. И на этом их знакомство закончится. Николь едва удерживала слезы, готовые ручьями покатиться по щекам. Просто успокойся! — как молитву повторяла она про себя.
Кресла стояли таким образом, чтобы удобно было смотреть на огонь, но лицо собеседника при этом оставалось где-то на периферии зрения. И все же Николь не могла удержаться, чтобы хотя бы краешком глаза не посмотреть на Людвига. Он отрешенно наблюдал за игрой огня. Очень прямой, очень спокойный. Светлые волосы зачесаны назад. Безупречный костюм. Кисть тонкая, с длинными музыкальными пальцами. Почувствовал ее взгляд, развернулся, вопросительно приподнял бровь. Глаза у него были цвета осенних сумерек. Внимательные и мудрые, как будто он видит ее насквозь, знает о ее самых потаенных желаниях. Николь почувствовала, что щеки ее начинают наливаться краской. Нужно как можно скорее сделать что-нибудь, чтобы он не заметил ее смущения. И Николь спросила первое, что пришло в голову:
— А вы сын господина Ричарда Эшби?
Людвиг несколько мгновений молчал, он явно ждал от нее других слов.
— Да. — Снова перевел взгляд на огонь. — А вы, Николь? Кто вы и что здесь делаете?
— А я… А за мной тут полиция гоняется. — Она замолчала, вжалась в кресло, настороженно глядя на него.
Людвиг бросил на Николь быстрый взгляд.
— Подробнее, — то ли попросил, то ли приказал он.
Николь почувствовала, что ее начинает бесить то, как он себя держит. Если бы к ней в комнату ввалился незнакомый человек, явно нервный и напуганный, да еще доверительно сообщил, что прячется здесь от полиции, она бы уже засыпала его кучей вопросов. И не успокоилась бы до тех пор, пока либо не спасла его от бобби, либо не препроводила в полицейский участок. А этот красавчик сидит и даже не думает волноваться, как будто подобное происходит с ним каждый день. А может, он просто ей не поверил? Нет, все еще смотрит на нее своими сумеречными глазами, ждет ответа.
— Людвиг, я студентка. Учусь на литературном отделении Бристольского университета, специальность жур… — Николь в ужасе закашлялась. Почти натурально. Эшби ненавидят журналистов!
Людвиг молчал, чуть склонив голову набок. Николь набрала побольше воздуха. Скорее говори, говори хоть что-нибудь, пока он не начал спрашивать.
— Понимаете, для того чтобы писать, нужны знания, образы, впечатления… — Слов явно не хватало. Сейчас у него кончится терпение и он ее выгонит. — Мне было очень нужно узнать, как выглядит закрытая вечеринка в роскошном особняке. Поэтому я переоделась курьером из службы доставки и пробралась к вам. Поверьте, я не воровка. — Это была правда. И Николь надеялась, что Людвиг ее почувствует.
— Ну и как, узнали? — Смотрит скептически, недоверчиво прищурив глаза.
— Узнала. Почти. Меня очень быстро обнаружили, понятия не имею, как им это удалось, я вроде бы неплохо выгляжу…
— У нас весь первый этаж и некоторые помещения на втором снабжены камерами наблюдения, — спокойно пояснил Людвиг.
— Камеры… — Ну конечно! Как она сразу не догадалась! И надо же было так оплошать. Горе луковое, а не журналистка. А еще этот субъект смотрит на нее в упор, уж звал бы, что ли, полицию, раз она ему так неприятна.