Разорванная рубашка летит в корзину. Марк Захарович опускается в свое кресло и сканирует меня наглым взглядом.
— Простите?
Не понимаю, мне оскорбиться на это замечание или нет? Учитывая, что за сегодняшнее утро подвигов я совершила предостаточно.
— Ну, я успел немного ознакомиться с вашим личным делом. После университета вы все время работали на достаточно хорошей должности. В фирме своего отца.
Чувствую эту скрытую насмешку и лицо поневоле вспыхивает от стыда. Намекает, что диплом с отличием — фикция, как и вся моя работа. Разве объяснишь в двух словах, что моего мнения даже не спрашивали и ясно сказали: или ты работаешь здесь или нигде больше.
— Я хороший специалист, — твердо говорю я, выдерживая этот взгляд и не показывая своего волнения.
— Иначе Антон Сергеевич не взял бы именно вас временно замещать его должность. Но учтите, что любой промах в работе немедленно отразится на вас. Думаю, ваш отец, Мария Викторовна, не одобрит, что вы позорите его фамилию.
— Вот, значит, как.
Отвечаю без эмоций, но внутри все клокочет от ярости. Марк Захарович словно по взгляду понимает, считывает меня без труда и на красивом лице расцветает дьявольская ухмылка. Получается, вот откуда он знает, кто я — он просто знакомый моего отца.
— Я не подведу вас и фирму, — с холодной улыбкой отвечаю я.
— Очень надеюсь.
— Я могу быть свободна?
— Конечно, Мария Викторовна. Только не забудьте передать Лене, моему секретарю, чтобы она напечатала текст выговора и занесла его мне на подпись.
Едва удерживаюсь, чтобы не выругаться прямо в кабинете босса. Смотрю на него прямо, не отводя глаз.
— Можно узнать, что именно вы в нем напишете?
— «Чрезмерное рвение при выполнении работы» вас устроит или написать что-нибудь о домогательствах к начальству?
— Устроит, — цежу сквозь зубы.
— В таком случае можете быть свободны.
Из кабинета босса я не выхожу — вылетаю фурией. Леночка с преувеличенным вниманием читает что-то в перевернутой вверх ногами папке. Подслушивала, значит. Отлично, значит и предупреждать ее о выговоре не нужно.
Чувствую злорадные прожигающие взгляды в спину, когда буквально лечу к финансовому отделу. Лишь когда за мной захлопывается дверь моего кабинета, понимаю, что до сих пор держу в руках кусок от проклятой рубашки этого демона-босса. Отшвыриваю его и торопливо отряхиваю руки.
Ну что ж, дорогой новый босс, теперь я тоже зла. Придется отплатить за радушный прием той же монетой.
Глава 5. Марк
Забавно, что мышка даже не узнала меня. Кто там говорил, что первая любовь не забывается? Конечно, я изменился и уже перестал быть похожим на длинного нескладного парня семнадцати лет, но было удивительно, что Маша вообще не показала, что я ей знаком. Притворялась? Возможно. Но нет, так натурально играть она не могла.
Хотя неизвестно, что ее отец делал с ней. Виктор Комаров отличался богатой фантазией. Проявлялась она и в том, как он вел дела. Еще тогда, в прошлой жизни, я слышал о том, что творил «Комар», как его прозвали, с теми людьми, кто отказывался прогибаться под него или продавать интересный ему бизнес. Думал, что байки. Надеялся. Лишь спустя время узнал от проверенного человека, что все эти слухи — правда. И о сожженном дотла доме вместе с семьей, и об убитых в лесополосе.
— Кто сидит на работе в девять вечера? Только идиот, — из мыслей отвлекает голос Игоря. Даже не заметил, как старый друг вошел в кабинет.
— И тебе привет, — откидываюсь на спинку кресла и расслабленно слежу за тем, как высокий худощавый брюнет устало опускается на кожаный диван.
— Что хотел?
— Ты же помнишь, что должен мне?
На лице Игоря мелькает вселенская усталость.
— Естественно. Что именно нужно?
— Ничего особенного. Просто разузнать кое-что об одной особе.
— О любовнице что ли? — изумленно поднимает брови Игорь, — с каких пор ты своих баб проверяешь?
— Она не очень простая. И не моя. Помнишь Комарова? Лет десять назад он заправлял всем здесь.
— Отлично помню, — друг мрачнеет, хмуро сдвигает брови, — именно тогда и исчез отец. И его магазин так удачно выкупили у матери за бесценок.
Эту жуткую историю я помнил до сих пор. Виктор Комаров творил, что хотел, и вряд ли бы кто — то из местных властей взялся ему перечить. А после словно почуял, что его безнаказанность подходит к концу. Может слишком влиятельным людям перешел дорогу: понял, что его скоро возьмут за горло и в лучшем случае посадят на пару десятков лет. Он просто исчез из города. Вместе с женой и детьми. Вместе с Машей.