Я смотрела на него во все глаза. Мозг просто отказывался воспринимать услышанное всерьез. Может это такая странная шутка? Мне всегда говорили, что Виктор Комаров опасный человек, но никогда — что он готов на такую подлость.
— Как ты можешь? Мы ведь твои родные люди! — хриплым шепотом произнесла я и опомнилась, — Подожди… я поняла! Ты блефуешь! Придумал способ, чтобы меня, дурочку, запугать!
Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет просто глупым розыгрышем! Потому что это просто не может быть правдой! Он же мой отец! Пусть строгий, жесткий и жестокий, но все же отец!
— Маша… — глухо произносит мама и прячет бледное лицо в ладонях, — это все правда… Он так сделает.
Несколько долгих секунд уходит на то, чтобы просто заставить себя принять ситуацию всерьез, а не как злую шутку. Словно в подтверждение маминых слов папа довольно усмехается. Будто сейчас он выиграл крупную сделку в бизнесе, а не одним махом уничтожил меня.
— Ты что… ты… ты правда готов пойти на такое? Отдать твоих родных дочерей и жену…
— Не устраивай драму, — поморщился отец как от зубной боли. — Если мои дети такие неблагодарные твари, то считай, что у меня их нет. Потому что мои дочери сделали бы все ради семьи — я их воспитывал послушными девочками, которые слушаются старших.
Словно в прострации я следила за тем, как этот монстр спокойно поднимается и неторопливо застегивает пуговицы на дорогом пиджаке. Он поднял документ, деловито пробежался по нему глазами, а после вручил долговую расписку назад мне в руки.
— Держи, детка. У тебя все еще есть время подумать, кто ты — послушная папина девочка или неблагодарная тварь с огромными долгами, — отец с улыбкой потрепал меня по щеке, а после холодно обратился к маме, — Валентина, распорядись, чтобы сегодня на ужин приготовили рыбу и достали хорошее вино. Я хочу пригласить Эдуарда, чтобы дети помирились.
Я сглотнула и проводила взглядом Виктора Комарова. После того, что произошло, он перестал быть мне отцом. Такую сумму не потянет никто, даже Марк. Я видела баланс его фирмы, знаю, что у него успешный бизнес, но эта сумма на порядок, гораздо выше. И захочет ли Краев отдать все и даже больше из-за меня? Да, любовь, но… Я не готова к такой жертве. Чтобы он потерял свои фирмы и до конца жизни расплачивался за чужую ошибку. За то, что я такая дура…
— Машенька, ты ведь…
Голос мамы вырывает меня из прострации и я вздрагиваю. Она все так же сидит на краешке дивана, сгорбившись от горя, и с такой надеждой в глазах смотрит на меня… Поэтому она не ушла от отца. Знала, что он найдет способ уничтожить ее. В любом случае найдет болевые точки и размажет по стенке, без капли сострадания.
— Все нормально, мама. Распорядись об ужине, — бесцветно говорю в ответ и невидящим взглядом смотрю в стену.
Даже не замечаю, когда она уходит. В голове пусто и мне так сильно не хватает воздуха, что жжется где-то в груди. Я знаю, что не смогу позвонить Краеву и сказать обо всем. Он ведь сразу бросится сюда.
А может и не бросится… Столько лет прошло. И я никогда не требовала от него ничего. Кто решится разом оказаться на грани нищеты ради какой-то женщины? Таких тысячи, и даже лучше. Красивее, умнее. Просто достойнее.
Я достала айфон и разблокировала экран. С заставки на меня смотрел улыбающийся Марк с размазанными по щеке взбитыми сливками. А рядом счастливо улыбалась я, прижавшись к нему, чтобы не смотреть в объектив — утром я была такая растрепанная и не хотела фотографироваться…
Щеку обожгло и я поспешно вытерла дорожку слез. Едва смогла проглотить горький комок и дрожащими руками, ломая ногти, вытащила сим-карту. Сломала. А после словно сломалось что-то во мне самой.
— Я не могу рисковать. Не могу, не могу, не могу, — тихо повторяла я, подложив телефон под ножку журнального столика и методично кроша ею экран.
От зарождающейся истерики дрожали руки. Надо уничтожить все, чтобы отрезать пути к отступлению, чтобы не было даже соблазна позвонить ему. Потому что отец все равно не отступится. Если он пошел на такое, то точно готов и на убийство. Я не могу рисковать.
Телефон полетел прямо в столешницу. От удара под ноги брызнула россыпь осколков, но я продолжала швырять айфон, пока он не разлетелся на мелкие детали.
Наверное, от меня стоял такой грохот, что на этот звук прибежала мама.