Тачку он поймал быстро и скоро уже звонил в дверь Тонькиной квартиры. Трезвонить пришлось долго. Из-за двери слышались громкие голоса, и несло табаком. Наконец, с той стороны заскребли ключом, и лохматая голова Тормоза выкрикнула прямо в лицо: «Ха, Карл пришел! Какие люди и без охраны!»
Не раздеваясь, он прошел на кухню. Все были на месте, кроме толстухи и Серого. Толстуха ушла, а Серый спал.
Его звали Карл. Как водится по давней традиции у людей сидевших, имя это было ненастоящее и происходило от сокращенного «карлик», придуманного кем-то в противовес его высокому росту. Карлик так Карлик, Карл так Карл. Против он не был.
— А Галка ушла, она на тебя обиделась, — в длинных Тонькиных пальцах дымилась сигарета.
— Ну и что с того?
— А ничего.
Тонька — интересный человек. На лице никаких следов прошлой бессонной ночи. Умно смотрят карие глаза, умело наложена косметика, сделана прическа из обесцвеченных блондинистых волос, да и дома уже прибрано.
Высокая, стройная, даже элегантная за счет гардероба, постоянно обновляемого все новыми денежными дружками, она могла сойти за преуспевающую бизнес-вумен или секретаря-референта какой-либо престижной фирмы. И сходила, числясь где-то ведущим специалистом, изредка появляясь на работе, чтобы забрать работу на дом. Работала Тонька переводчицей. На английском болтала, что Тормоз на мате. И по ней невозможно было определить, что человек она пьющий.
На столе какой-то салат, рыба с картошкой. Только Тормоз со своим синяком под глазом да маленькая пигалица, оказавшаяся довольно потрепанной женщиной далеко за тридцать, портят картину.
Тонька протянула ему бокал с водкой, он молча опрокинул и зажевал кусочком рыбы. После второго бокала все стало хорошо и понятно, однако душа просила чего-то другого, простора, полета в ночи, новых ощущений.
— Тормоз, ломанемся в Марху. Дело есть, — предложил он, закуривая. Тормоз соответственно своему прозвищу въехал не сразу. Коренастый крепыш с толстой физиономией и круглыми глазами получил в свое время прозвище только по тому, что имел от рождения, как говорят, позднее зажигание. На все, особенно на прямые вопросы, у него была запоздалая реакция. Вот и сейчас прошло определенное время, пока вопрос дошел до него. Он застыл, уставившись в одну точку на скатерти, и казалось, ничего не слышал.
— Никуда он не поедет, — парировала вместо него пигалица и на помятом ее лице промелькнула тень уязвленного самолюбия, мол: «Как же он даму оставит».
— Кто, куда? — встрепенулся наконец Тормоз, — В Марху? В какую Марху? Не, не поеду. Меня загребут. Я недавно из трезвяка.
— Нужен ты… Не пешком же пойдем. Думай.
Думал Тормоз долго. И ехать в ночь из тепла не хотелось, и поперек Карла идти тоже не решался.
— Ну, ладно, будьте. Я еще вернусь, — сказал Карл и поднялся.
— Ну, ты это… может, не поедешь? Ну не обижайся, я это… я не могу, — замямлил Тормоз.
— Ладно, я не в обиде, — бросил через плечо Карл.
Мороз на улице отрезвил его и придал силы. Редкие машины проезжали, не останавливаясь. Тачку он поймал только возле «Туймаады» и поехал навстречу своей бывшей любви, девушке по имени Таня, живущей в Большой Мархе. Впрочем, девушек у Карла было достаточно. Позвони любой, и никто не откажется от встречи с ним. Но сегодня захотелось увидеть только ее — негромкую, нешумную, какую-то всегда грустную, чуть полноватую, далеко не красавицу. И с чего он ее вспомнил? С того, что было когда-то у них настоящее и могло получиться настоящее, а он сам все растоптал, предавшись утехам с доступными женщинами и выбрав совсем другую жизнь…
Тем временем в Тонькиной квартире проснулся Серый и, услышав, что приходил Карл, разбушевался: «На хрена не разбудили! Он мне нужен позарез! Тормоз, одевайся! Поехали! Нам с ним к Зубу надо!»
— Не поеду! Я пьяный!
— Поедешь, на х…! Ты всегда пьяный!
— Не поеду! Повяжут!
— Мало тебя вязали, сука! Где перо?
— Какое перо? Серый, на что оно? Так не пойдет, с пером я тебя не знаю, — Тонька встрепенулась, чего-чего, а криминала ей удавалось избегать.
— Все пучком, Тонь, — успокоил ее Серый, — это я так, пошутил.
— Ну, куда ты?
— Я скоро, к другу и обратно. Нога там, нога тут.
Серый натянул дубленку, и скоро после громыхания в коридоре ног хлопнула подъездная дверь. Белая «Волга» нарисовалась перед ним сразу.
«Браток, до Мархи», — кинулся к нему Серый. Водитель запросил неимоверную цену. «Будет», — услышал он быстрый ответ. «Волга» рванула с места. Серый нащупал в правом кармане джинсов холодное лезвие ножа.