— С погибшим знаком не был?
— С его слов, нет.
— Проверьте.
— Друзья, враги, завистники?
— Вроде пока нет.
— Дорабатывайте.
Георгий Георгиевич вел совещание быстро и только по делу, без долгих разглагольствований и нравоучений. Это подчиненным нравилось — свое и чужое время шеф ценил. При этом Иванов был очень скрупулезен, придавал особое значение мелочам. И можно было не сомневаться, что в следующий раз шеф вспомнит что-либо, на первый взгляд незначительное, и не только вспомнит, но и заставит доложиться по всей форме, что конкретно по этой мелочи сделано. Память у Георгия Георгиевича была цепкой и сравнить ее можно было разве что с компьютером.
— Значит, так. Алексей, ребята, дальше дорабатывайте связи потерпевшего. Это первое. Во-вторых, необходимо установить пассажиров всех авиарейсов, прибывших в Якутск 18 января с 9 вечера и до 12 ночи. Особое внимание — на это. Заодно провести анализ уголовных дел по нападению на водителей-частников. Поднять дела за год, два, три. Не мне вам объяснять — это все срочно. На все про все три дня. Задача ясна?
— Ясна.
— Тогда по коням. Распределяйтесь.
Не успел Иванов произнести эти заключительные слова, как Сысолятин уже задался вопросом, как за эти три дня уложиться, где взять людей и как одновременно вести другие дела. Якутск, столица республики, не оставляла уголовный розыск без работы: не проходило и двух-трех суток, как возникало уголовное дело с очередным трупом. Погибшие на улицах, брошенные трупы на свалках, техэтажах и всплывшие на реке, поножовщина со смертельным исходом, бандитские разборки, «подснежники» по весне, объявляющиеся после таяния снегов. Работы у уголовного розыска всегда было непочатый край. Ребята крутились день и ночь, и только благодаря их фанатичной самоотдаче дела продвигались, хотя не обходилось без «глухарей» — нераскрытых дел, тысячу раз отработанных, но без должного исхода.
Алексей Сысолятин, высокий черноволосый майор с красивым лицом, которые непременно бывают у людей смешанной национальности, когда отец — якут, мать — русская или, наоборот, в прошлом учитель-физкультурник, пришел в милицию, уже окончив институт и отработав в школе положенные три года. Пришел, как он считал, поздно, поздно нашел свое призвание, но взялся за работу с таким рвением, что обошел многих, получая в свое время, а иногда и досрочно, звания и грамоты за безупречную службу. Природная логика и интуиция вкупе со сметливостью и упорством постоянно помогали Алексею Сысолятину доводить дело до нужного конца, и вверенное ему подразделение работало без сбоев, как хорошо заведенные часы.
Он сам занялся связями погибшего Петровского, капитана Олега Бугрова отправил в порт, дав ему единственную машину отдела — на своих двоих всех прибывших в тот вечер в Якутск и за месяц не установишь, а лейтенанта Андрея Адамова посадил за изучение уголовных дел.
Остальные оперативники вели текущие, другие дела, что не мешало им быть на подхвате.
К утру следующего дня со связями погибшего все было ясно. Потерпевший, кандидат наук, вращался в научных кругах, и ничего компрометирующего среди его друзей, коллег по работе и родственников Сысолятин не нашел. Не было и завистников. Чему завидовать, если человек известно от чего выезжает ночью зарабатывать себе на хлеб…
Ничего не дали и проверка по корешкам авиабилетов, установление адресов и выезды на них, проведенные исполнительным и молчаливым Олегом Бугровым. Его работу облегчило то, что в тот вечер в Якутск прибыл только один борт из Тикси. К тому же этот рейс приземлился после двенадцати ночи. Дотошный Бугров проверил, на всякий случай, и этот самолет. Пассажиры, в основном, были женщины, дети и старики, приехавшие в столицу по своим делам, большей частью на лечение. У четверых мужчин имелось алиби. Двое летчиков-отпускников держали путь на Москву, в городе никого не знали и, остановившись в портовской гостинице, вышли из его ресторана только к утру. Два студента университета сразу разъехались по домам. Один на Сергелях, где провел вечер в кругу друзей, угощая их строганиной. Другой поехал к тетке, где проживал, и никуда в тот вечер не отлучался. Никто из них на «Волгу» Петровского не садился.
Был поздний вечер второго, отведенного на поиски убийцы дня, когда в кабинет Сысолятина просунулась кудрявая голова лейтенанта Андрея Адамова: «Можно?»