— Заходи.
Андрей вошел не один. За ним следовал высокий плечистый парень.
— Разрешите доложиться. Вот, установил. Лещев Николай Петрович. В ночь на 22 декабря прошлого года на него было совершено нападение.
— При каких обстоятельствах?
— Ну, ехал я ночью с порта, — стал рассказывать парень, теребя в руках старенькую ондатровую шапку, — сами знаете, с деньгами сейчас туго, приходится калымить… И возле магазина «Полет» ко мне сел один мужик, попросил довезти до Кирзавода… Поехали, забрали там еще одного мужика. А на обратном пути заставили свернуть на Маган. Я поехал…
Лещев волновался, воспоминания о пережитом давались ему нелегко.
— Дальше.
— Дальше чуть не убили… Где-то на девятом километре Маганского тракта заставили свернуть направо. Сняли куртку, шапку, отобрали часы, деньги, пересадили на заднее сиденье… Потом поехали в город… Не доезжая, вывели меня из машины и налетели вдвоем… один с ножом. Но я раньше занимался дзюдо… Вырвался, убежал, поймал попутку…
— Могли бы опознать кого-либо?
— Темно было… Разве что по голосам, одежде. Один высокий, русский.
— Второй?
— Второй — якут. Невысокий… Низкий даже.
— Адрес на Кирзаводе помните?
— Найти могу.
С этого момента кривая розыска преступников резко пошла вверх. Сысолятин велел связаться Андрею с Мархинским ПОМ, и в тот же вечер Адамов с Лещевым выехали на Кирзавод искать адрес, с которого забрали второго мужчину. После недолгих поисков дом тот нашли, но заходить не стали, вспугивать заранее не стоило.
На следующее утро мархинская милиция доставила в угро щуплого перепуганного парня-саха с синими от наколок пальцами на руках. Несмотря на молодость, у парня за спиной было две ходки в места не столь отдаленные: одна по малолетке, другая за грабеж. Иван Луговской, так его звали, не стал вводить уголовный розыск в заблуждение и поведал следующее. Да, разбойное нападение на Лещева в ночь на 22 декабря совершил он вместе с приятелем Бугримовым Лехой. Удар ножом попытался нанести Бугримов. Где он сейчас, не знает, больше не виделись, но домашний адрес назвал — на улице Лермонтова, возле «Найрамдала».
В этот же день оперативники установили личность Бугримова. Уроженец города Якутска, русский по национальности, ранее не раз судимый, он проживал с матерью-пенсионеркой и вел вольготный образ жизни — не работал, пил, гулял. По характеру был жесток, дерзок и вращался в кругу отсидевших. Однако проверка места жительства ничего не дала. Мать заверила оперативников в том, что с сыном она в ссоре и давно его не видела, не знает, где он обитает, да и, честно, знать не желает. Было ли сказанное ею правдой — неизвестно, но наружное наблюдение за домом, опрос соседей ничего не дали.
После третьего дня работы оперативники вновь собрались в кабинете Георгия Георгиевича. Совещание, как и всегда, прошло быстро. Теперь картина более-менее прояснилась. Возникла версия, что убийство Петровского совершено, возможно, Луговским или Бугримовым. Об этом говорили совпадение места ограбления Лещева и обнаружения трупа Петровского, а также тот факт, что на момент убийства последнего они не были задержаны.
Луговской был помещен в СИЗО и отрицал причастность к убийству Петровского, а поиски Бугримова вступили в новую фазу. Проверялись его связи по месту проживания, среди друзей по местам лишения свободы. Сысолятин, Олег Бугров и Андрей Адамов забыли, что такое отдых, устраивая днем рейды, а ночью засады по местам вероятного появления Бугримова. Вообще-то, это был привычный для них режим работы, подгоняемый в таких случаях сроками исполнения.
— Ну, прикинь, Тоня, что Володька мне подарил? — Маша быстро скинула в прихожей шикарную зеленую дубленку, глянула на себя в зеркало и прошла вслед за хозяйкой в залу. Пошарив в элегантной кожаной сумочке, она достала оттуда что-то и надела на руку. На ее ухоженной руке засверкало шикарное кольцо с блестящей вставкой.
— Какая прелесть! — не удержалась Тоня. — Это бриллик?!
— Натуральный!
— Везет же людям! А что за Володька?
— Хороший парень, мы с ним в ресторане познакомились. Серьезный, умный, со своей хатой. Предприниматель, короче. Оптовые поставки.
— Сидел?
— Нет, нет и нет! К черту сидевших! Что от них толку? Я это поняла. Помнишь, как Карл за мной долго бегал? Красивый, высокий, самоуверенный. Было дело, нравился, я к нему в колонию даже ездила, но как скучно с ним! У человека за душой ни образования, ни дела, ни хаты. Все думает о чем-то, пусть думает, и откуда у него всегда деньги? Кстати, до сих пор звонит, а я ему: «Больше не звони, я замуж выхожу». Правда, пора. Уже 23 года, а то засижусь как ты.