Серый нажал на кнопку звонка и огляделся. Возле ворот припарковались крутые иномарки, джипы. Видно, у Зуба совещание. А при чем тут он, Серый? Зуб никогда не приглашал его на деловые встречи, не тот уровень, обходясь отдельными вызовами, указаниями по телефону относительно наезда на кого-либо, наведения порядка.
В холле Серый повесил дубленку в шкаф, причесался перед зеркалом. Здоровенный секьюрити в приемной поднял трубку телефона. «Проходи», — кивнул он Серому. Не без дрожи в коленках Серый открыл дверь в кабинет Зуба.
Внимания на него никто не обратил. В огромном кабинете народу было битком. За длинным столом, покуривая, сидели хорошо одетые джентльмены. Именно джентльмены — в супердорогих костюмах, с вальяжными движениями и спокойным выражением лица, джентльмены разных национальностей: русские, якуты, кавказцы. Серый знал одного-двух из них, это были известные бизнесмены. Поодаль от стола, вдоль стен, расположилась другая клиентура с таким же непроницаемым лицом — возрастом помоложе, одетая более демократично — хорошие костюмы вперемешку с кожаными куртками. У входа стояла братва, частью бритоголовая, с массивными цепями, ненароком выглядывающими из-под рубашек, мощными печатками на трудовых руках со сбитыми, выступающими костяшками.
Возле Зуба на почетном месте сидел господин Еремеев, негласный владелец многих городских рынков, молодой невысокий сухопарый якут, похожий с виду на интеллигента-аспиранта. Внешность его, конечно, была обманчива. В жизни это был жесткий и жестокий человек, еще до прихода Зуба не без потерь обосновавший в Якутске свой клан из местных и улусных ребят и державший целую сеть магазинов, ночных клубов и бензоколонок. В свое время Зубу пришлось приложить немало усилий, чтобы разными путями пробиться в его окружение, добиться расположения и стать для Еремеева своим. В конце концов хитрый Зуб этого добился, а умный Еремеев, за определенные проценты, признал его: в итоге получилось, что делали-то они одно дело с одной целью — с долларами на счетах.
В кабинете было душно, накурено. Видно, разговор шел к концу.
— И задание вам всем, — Зуб зыркнул глазами в сторону стоявших, — узнать чьих рук эти дела и ко мне. Я сам устрою и суд, и яйца подрезаю. Понятно? Мою контору под колпаком менты держат. Когда это было? Что, денег, б…, мало получаете ни за хрен собачий? Пошли вон! Шушера!
Толпа, неслышно матюгаясь, вывалилась из офиса и двинула к своим тачкам. Во дворе Серый увидел Чеснока: «Я не врубился, что случилось-то?»
— Менты зае… Трупы у них. Мужик, баба какая-то. Зарезаны ножом.
— А при чем мы?
— Меньше пить надо… Ты у своих разузнай, кто и где был 18 и 20 января. Завтра доложишь. Мне. Понял?
— Понял.
Снова не спалось. Таньку в тот раз он в Мархе не застал, на обратном пути заехал к другу, опять напился до чертиков, поймал тачку, катался по городу, промотал последние деньги, а потом пришла злость… За что, за какие грехи он без сна кружит по ночному городу, неприкаянный и никому не нужный в этом мире? Он молод, крепок, силен, а душа опустошена, устала и стара. Что делать? Жениться? Но кому нужен такой муж, бывший зек? Да и непригоден он для семейной жизни. Никогда ему не быть примерным мужем и отцом, никогда не взять на руки своего первенца, теплый крохотный комочек, ибо никогда не будет безоблачной его жизнь, жизнь одинокого волка среди ненавистной человеческой стаи.
Карл ворочался в постели, сон все не шел и не шел. Темный зимний вечер за окном незаметно перешел в ночь, такую же черную и манящую. На душе было пусто и муторно, а выйти туда, в желанную ночь, он не может.
В этот зимний вечер Кирилл Попов кружил и кружил по городу на своей «Волге» безо всякой цели. То, что он узнал в милиции, выбило его из колеи. Машеньки больше нет. Все остальное отошло на второй план: сыновья, жена, операции, больные. Машеньки нет и больше не будет.
Как с этим жить дальше? За что именно ей выпало уйти из жизни так рано? Так рано… Молодой, красивой, любимой им. Кому она, веселая и добрая, перешла дорогу?
Кирилл крутил баранку, по инерции останавливался на светофорах, поворотах, и ничто не могло вывести его из оцепенения. Он не чувствовал даже голода, на какой-то заправке залил в бак бензин и продолжил кружить по городу. Машины на улицах поредели. Кирилл взглянул на наручные часы. Ого, уже без пяти одиннадцать. Но ехать домой не хотелось, и он остановился возле махавшего у дороги молодого мужчины. «Шеф, на семнадцатый квартал», — сказал парень. Кирилл кивнул.
На квартале он притормозил возле какой-то двухэтажки и назвал цену. «Ты че?! — взорвался парень, услышав названную сумму. — У меня нет таких денег!» «Раз нет, нечего разъезжать! — зло бросил ему Кирилл. — Расплачивайся!» «Ты оху…!» — заорал парень и метнулся к Кириллу…