Вот чудная эта Галка. Нет бы думать, как они с Толиком целоваться-обниматься будут, а она – рыбку в соль с перцем… Не стану же я ее мечту исправлять – пусть как хочет, так и мечтает. Все равно ей лучше, чем мне. Одно только ожидание – уже счастье. А у меня и этого нет.
Санек и Серега – рыцари мои верные, дружки надежные, в Новый год, как они говорят, будут «бороться с нуждой». Это означает, что пойдут выступать на разных праздничных площадках. Они гитаристы, аккомпанирующий состав. Гитары под мышки – и на всю ночь – перебегать, переезжать с одной площадки на другую да деньги по карманам раскладывать. Новогодняя ночь музыкантов полгода кормит. Хорошо, что работы много – певец, которому они аккомпанируют, как раз в большой популярности, нарасхват. И сам он парень добрый – с ребятами заработком делится. Только хорошо бы, чтобы новогодняя ночь выдалась не очень холодной, а то можно и пальцы отморозить – струны-то у гитар металлические, а площадки в основном открытые – на улицах и площадях. Они, мои дружки, меня, конечно бы, одну в новогоднюю ночь не бросили, но, сами понимаете, жить-то на что-то надо.
Может, правда, на «Щелкунчика» пойти? Театр уж полон, ложи блещут – точно так, как писал великий поэт. Музыка в балете прекрасная, а говорят, что такая музыка души лечит и фуэте всякие вообще отвлекают от мыслей. Конкретно о Борьке-дураке несчастном и вообще о том, что никому на свете я не нужна. Но как представлю картину – окончился балет, и я одна иду по предновогоднему городу. Сыпется серебряный снег, торопятся встречать Новый год счастливые люди – бегут и едут мимо с сумками, подарками – парами и семьями. А я, как дура, топаю одна, с кислой физиономией.
Еще три дня назад оставалась слабая надежда на Юльку. Она, конечно, компания не самая веселая. Еще бы – тридцатилетие отгуляли три года назад, а Германа, как говорится, все нет. Думаете, я «Пиковую даму» вспомнила? Да нет. Как раз так зовут Юлькиного возлюбленного. Герман женат и уже пять лет подруге голову морочит, что жену свою он не любит, а любит как раз Юльку, и что вот-вот разведется, и они с Юлькой поженятся. И Юлька, дуреха, ждет. А Герман, как отпуск – с женой, субботы с воскресеньями – дома, с семьей. Вот и любит моя подруженька все эти пять лет только вторники и четверги. Я-то давно поняла, что ничего у них не изменится. Даже подсчитала все вторники и четверги в году – количество дней, когда Юлька бывает счастлива. Всего-то около ста дней получилось – не так уж и много. Тем более что иногда эти дни на праздники выпадали.
Так что Юлька была реальной кандидатурой моей новогодней напарницы-страдалицы, но так вышло, что три дня назад у нее заболела собака. Она, Юлька в смысле, – волонтер и всех собак на улице подбирает, лечит, выхаживает. И как раз у любимой ее собаки, семнадцатилетней дворняжки Дуни, что-то серьезное с печенью приключилось. Моя подруга на работе взяла отпуск и сказала, что ни за что Дуньку, эту старушку беззубую, одну в новогоднюю ночь не оставит. Я, конечно, Юльку не понимаю, но она человек очень добрый и преданный, даже чересчур, и ее в этом деле не сдвинешь. Я иногда даже думаю, что Герман, может, из-за собак этих поселиться у нее не торопится. Короче, выходит, что и Юлька в Новый год может составить мне компанию только по телефону.
А за Дуньку я рада – хоть она под бой курантов будет не одна вокруг елочки скакать.
Дома у меня, кстати, никакой елки. Еще чего! Потом иголки два месяца подметать! И готовить ничего не буду – кому есть-то? Тридцать первого нарочно долго не вставала с кровати – спать-то не могла, но просто так валялась, чтоб остальная часть дня покороче получилась. Лежала и думала о судьбе своей горючей, о Борьке-дураке, о друзьях и подружках.
Вот, к примеру, Борька. Что ему было не так, что Наташка, его бывшая, едва пальчиком пошевелила, и он бросился в свою былую жизнь, в этот, как он мне рассказывал, ад кромешный. Одни скандалы и Наташкины истерики. И даже один раз какое-то настоящее предательство. Борька говорил, что я его счастье, о котором он даже и мечтать не мог.
Борька – инженер по специальности, но устроился работать куда-то на киностудию, где снимают документальные фильмы. Он там за аппаратуру отвечает и числится помощником оператора. Работа ему нравится – поездки, новые места, интересные люди. Ну а зарплата, сами понимаете… Вот из-за этого с Наташкой и скандалы. А я что – во-первых, прилично зарабатываю – гид-переводчик, редкий язык, японский. Две экскурсии в день – «Москва – столица СССР» – пять рублей, «Кремль – сердце столицы» – три рубля. Да еще японские туристы подарки дарят – колготки, авторучки, зонтики. Один раз даже часы «Сейко» подарили. А сколько мне зонтиков этих надо? Уже всех вокруг ими одарила, а излишки – в комиссионку. Это еще добавочный заработок. Так что для истерик поводов нет, как у его избалованной Наташки. И вообще, к слову скажу, я всю жизнь очень умеренных потребностей человек. И до сих пор всегда хочу меньше, чем могу себе позволить. Это такая моя жизненная привычка и наука. Я сама-сама-сама!!! И никто мне ничего не должен. Удобно, кстати. Но мужчины, как видно, любят как раз тех, кто все время у них что-то требует. И Борька – конкретный пример. А я, дурочка, хотела ему на Новый год дорогущую меховую шапку подарить – ведь на съемках часто холодно бывает. А эта его любимая вязаная шапочка меня просто раздражала. Наташка, видите ли, когда-то сама ему связала. Лучше бы работать пошла и сама себе на капризы свои деньги зарабатывала. За все их совместные семь лет только шапочка вязаная – вся ее работа. А остальное – одни истерики.