Специально для игры в Робин Гуда я сшила себе зеленую шляпку. Стас тоже хотел такую, но я сказала, что это отличительный знак Робин Гуда. Тогда Стас на меня здорово обиделся.
Мы любили забираться куда-нибудь высоко – облазили все деревья в округе, излазили сверху донизу и старый сломанный грузовик, который стоял у дома наших соседей, по-моему, с самого моего рождения. Мы прыгали по гаражам соседей слева и по наваленной груде бетонных блоков соседей справа. Мы часто падали и разбивали коленки.
Стас переносил боль хуже меня, плакал тогда, когда я не плакала, но я никогда не смеялась над ним из-за этого. Когда он падал и разбивал в кровь коленку или локоть, я садилась перед ним, срывала подорожник, пела ему песенку про котенка и паровозик, заставляла его подпевать мне, чтобы отвлечь от боли, и лепила лист подорожника на ранку.
Стас успокаивался. С удивлением смотрел на залепленную листом рану.
– Совсем не щиплет! – удивлялся он.
– Ну так это же я тебя отремонтировала! У меня никогда не будет щипать! – гордо улыбалась я.
Мы часто уходили ко мне. Подолгу лежали на крыше терраски и смотрели в небо.
Днем наблюдали за пролетающими облаками.
– О чем ты думаешь? – как-то спросила я Стаса, когда мы лежали на крыше.
– О том, что вон то облако похоже на огромного муравья. Видишь?
– Нет, ничего не вижу! – ответила я.
– А вон то, рядом, на паука с мордой обезьяны.
– Хм. Скорее на какую-то палку.
– И они как бы дерутся. У них злые лица. Интересно, если они на самом деле будут драться, кто победит?
– Не знаю.
– Нет, ну ты как думаешь?
– Не знаю, мне как-то странно об этом думать.
– Мне кажется, муравей.
– Почему?
– Просто мне так кажется.
Я не видела в облаках ни муравья, ни обезьяноподобного паука. У меня никак не получалось представить, что облако может быть на кого-то или что-то похоже. А Стас все время видел в облаках столько всего: драконов, динозавров, горилл и годзилл…
А ясными вечерами мы искали в небе созвездия. Стас по знаку зодиака – Стрелец, и я учила его, как быстро находить в небе созвездие Стрельца. Мы обсуждали созвездия и ели конфетки. Конфетки с разными фруктовыми вкусами мы покупали в палатке у дома. За фиолетовый кругляшок со вкусом винограда у нас со Стасом часто велись нешуточные бои. Но иногда все-таки Стас, видя, что осталась только одна виноградная, по-джентльменски уступал ее мне.
Когда становилось совсем холодно, мы забирались в дом. Играли с Умкой. Стас очень любил Умку, всегда приходил в гости с чем-нибудь вкусненьким для нее. Он открывал дверцу и доставал зверька. Умка обычно не любила чужих, начинала странно фыркать и чихать, но Стасу она доверяла. Он доставал из кармана яблоко или морковку. Откусывал кусочки и протягивал их Умке. Умка тянула к угощению свою смешную мордочку, обнюхивала еду, потом начинала есть. Мы гладили ее по серой шерстке.
Мы очень любили рисовать. Рисовали разных животных, героев из игр и мультфильмов. В голове отчетливо вспыхнуло воспоминание одного из наших творческих вечеров. Мы сели за стол, я достала бумагу и фломастеры, хитро посмотрев на Стаса.
– Ты чего? – нахмурился он.
Ох и не любил он этот мой взгляд! Он все время ворчал, что когда я так на него смотрю, значит, у меня есть какая-то тайна, а он чувствует себя дурачком, которому эта тайна неизвестна.
Я улыбнулась, закрыв губы ладошкой. Потом сжала кулачок и убрала его в карман кофты.
– Я брошу улыбку тебе в окошко, когда тебе будет пора уходить. Чтобы ты не скучал по дороге. Поймаешь?
Он кивнул.
– А что ты кинешь мне взамен? – спросила я.
– Поцелуй? – растерянно спросил Стас.
– Фу, девчачьи нежности. Не подойдет. Думай. Он захихикал в кулачок. И также убрал в карман.
– Я брошу тебе смех!
Я удовлетворенно улыбнулась. Он спросил:
– Что мы будем рисовать? Я задумалась.
– Я нарисую тебе улыбку, а ты мне – смех!
– Но это же нечестно! – возмутился Стас. – Улыбку рисовать гораздо проще. Как я нарисую смех?
– А я нарисую не такую улыбку. Я нарисую сложную.
– Ну ладно…
Мы сели за стол и стали рисовать. Я нарисовала водопад из множества капелек, а в каждой капельке было улыбающееся лицо.
Стас первый протянул мне свой рисунок. Он нарисовал рот, из которого вылетают маленькие птички, крендельки и сахарная вата, карамельки, маленькие котята, облака, радуга и разноцветные бабочки. Художник из него был так себе, глядя на рисунок, можно было подумать, что невидимому человеку плохо и его рвет бабочками, птичками и карамельками. Но рисунок мне очень понравился, и я протянула ему свой.