К этим «избранникам судьбы» и повел нас Канаги.
– Идут… – Смотрите… – Чужаки… – Тоже сегодня выбирают? – Конечно. Предназначение же, – прошелестело в толпе, и неразборчивый, монотонный гул над площадью мгновенно стих, сменившись оглушительной, почти осязаемой тишиной.
Нас изучали со всех сторон, с ног до головы, всех вместе и каждого по отдельности. Тысячи взглядов – испытующих, любопытных, опасливых, настороженно-недоверчивых, а то и вовсе неприязненных. А вот безразличных точно не было. Еще бы, первые иномиряне в стенах Эртдора. Если бы к нам в университет занесло с десяток магов или хотя бы парочку эльфов, я бы, наверное, так же на них пялилась.
Наша четверка поравнялась с «серыми», остановилась. Мы с Сашкой кивнули, здороваясь, Семен оскалился в дружелюбной улыбке, и адепты испуганно прыснули в разные стороны. Одна девушка так спешила, что споткнулась и чуть не упала, хорошо, Сэм успел подхватить ее. Придержал, помог устоять на ногах, и первокурсница замерла, испуганно глядя на него снизу вверх огромными круглыми глазищами. Как кролик на удава, честное слово.
– Не волнуйся, – доверительно наклонился к ней мой приятель. – Я детишками не питаюсь, тем более, такими тощими. Специализируюсь исключительно на дамах… гм… более зрелых, фигуристых. А последнее время у меня вообще исключительно постные дни. Так что расслабься, ребенок. Не съем.
И вот девушке действительно бы успокоиться после таких-то обнадеживающих обещаний, а она вдруг вспыхнула, сердито засверкала из-под ресниц желтыми, как у кошки, глазами и возмущенно выпалила:
– Никакая я не тощая. Сам ты… Ты… – на этом все слова у нее закончились, а Сэм вдруг рассмеялся. Но не обидно, а мягко, как-то ласково что ли. Почти восхищенно.
Окружающие тоже начали улыбаться, облегченно зашевелились. Исчезло сковывавшее всех напряжение.
Сашка весело хихикнула, подмигнула мне, а меня, вопреки всему, вдруг охватило странное беспокойство. Так бывает, когда внезапно чувствуешь на себе чужое внимание. Ощущаешь его физически. Будто кто-то мягко провел подушечками пальцев по позвоночнику сверху вниз. Еще раз. И еще.
Я на секунду замерла, потом медленно обернулась, и не сдержала судорожного вздоха.
Эльф… Тот самый, неправильный.
Он стоял среди адептов своего факультета – вроде бы вместе с ними и, в то же время, чуть в стороне, как бы сам по себе – и его темный с серебряной оторочкой плащ резко контрастировал с белыми, почти ангельскими хламидами соплеменников. Казалось, в стаю утонченных голубей по ошибке угодил могучий черный орел. Стремительный, хищный и очень недобрый, судя по тому, как он на меня смотрел.
А смотрел эльф не отрываясь, не обращая внимания на то, что творится вокруг, словно на площади никого, кроме нас двоих, не было. И столько всего смешалось в его взгляде. Неверие, изумление, темная ярость и еще что-то – глубоко скрытое, почти неуловимое, чему я не могла найти определения.
Я замерла на несколько мгновений, зачарованно наблюдая за сменой эмоций на лице высокородного. Он тоже не двигался. Между нами словно протянулась какая-то незримая нить. А потом к эйру шагнула удивительно красивая эльфийка, мягко дотронулась до локтя, что-то нашептывая, и связывающее нас странное притяжение исчезло.
Я тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, и почему-то рассердилась.
Чего он на меня уставился? Что ему нужно? Гадает, почему я здесь, на площади, а не в его комнатах? Так до вечера еще далеко, а в церемонии, в любом случае, обязаны участвовать все адепты академии. Или ему не понравилось, что я не просто студентка, которой можно нагло диктовать свою волю, а иномирянка, и мои права гарантированы особым договором между Землей и Валгосом? Такой вот неприятный сюрприз для всяких… с рождения страдающих тяжелой формой высокородности.
Эльфийка тем временем прильнула к мужчине, даже привстала на цыпочки, почти касаясь губами его уха. Эйр обвил ее за талию и, по-прежнему не сводя с меня глаз, чуть наклонил голову, чтобы лучше слышать, что там соседка ему воркует. А я разозлилась еще больше.