Макс мрачно смотрел, как надменная баронесса тает от комплиментов, которыми засыпают ее трое подонков. Внезапно ему пришло в голову, что, может быть, не только деньги привлекают мужчин к кузине. Она необычайно похорошела после их последней встречи. Свою роль играет, конечно, прекрасный туалет, и все же дело не в этом. Эту женщину можно даже назвать красивой, если не знать о ее отвратительном характере.
Росс уверяет, что она невинна, что ей нужна помощь. Как бы не так! Посмотреть только, как она улыбается то одному, то другому, как стреляет глазками!
Чем дольше Макс следил за кузиной, тем сильнее сердился. Эта дамочка ведет себя просто возмутительно – на радость сплетникам! Все взгляды прикованы к ней! Если это не прекратить, от репутации Роузвейлов не останется ничего!
Сам не понимая, что он делает и зачем, Макс вскочил с места.
При его приближении Ротеруелл и его сотоварищи неохотно расступились. Макс наградил их коротким кивком.
– Джентльмены, – заговорил он ледяным тоном, – я вынужден лишить вас пленительного общества моей кузины… – Подставив Эйнджел согнутую в локте руку, он неотрывно смотрел ей в глаза, пока она не положила на нее свои затянутые в перчатку пальцы. Кивнув еще раз троице, Макс повел Эйнджел к пустовавшим диванам у дальней стены салона.
– Присядьте, пожалуйста, мэм.
Эйнджел окинула его сердитым взглядом.
– Не хочу я сидеть, сэр. И вообще, зачем вы меня сюда привели? Нам не о чем разговаривать.
– Улыбайтесь, кузина, – тихо сказал Макс. – Вы и так наделали дел своим поведением, не хватало только, чтобы все подумали, будто мы ссоримся.
– Да как вы смеете?..
– Улыбайтесь. – Макс помолчал, глядя на сердитое лицо Эйнджел. – Ведь это нетрудно. Вот, смотрите. – Он растянул губы.
– Это вовсе не улыбка, а какая-то гримаса, – проворчала Эйнджел. – Ну ладно, если вы хотите мне что-то сказать, говорите, даю вам пару минут. Надеюсь, этого хватит.
Макс молча подождал, пока кузина сядет. Она долго и тщательно расправляла юбки, прежде чем сесть, а затем с вызовом уставилась на него, слабо улыбаясь.
– Вы теряете время, сэр. Я жду, но мое терпение не бесконечно.
Не говоря ни слова баронессе, он уселся рядом, махнул рукой, подзывая официанта, и взял с подноса два бокала с шампанским.
– По-моему, после столь оживленного разговора с этой троицей подонков вам самое время выпить, – сказал он, протягивая один бокал Эйнджел.
Та окатила его долгим горящим взглядом, но молча взяла из его руки бокал. По правде говоря, иначе она и не могла поступить, поскольку все взоры были прикованы к ним.
– Что бы вы ни думали обо мне, кузина, – вполголоса заговорил Макс, – будет хорошо, если вы сделаете вид, будто мы увлечены дружеской беседой. И не хмурьтесь, эти сплетницы глаз от нас не отводят. – Он беззаботно откинулся на спинку дивана и пригубил из бокала. – Ммм, неплохо. Попробуйте, кузина.
Он смотрел на нее, пока она пила. Вино было хорошее, но на ее лице не отразилось никакого удовольствия. Она что, никогда не пила шампанского?
– Вам не понравилось, кузина?
– По-моему, не очень, – ответила она, глядя в бокал.
Наступила долгая тягостная пауза, затем она подняла глаза. Такие же синие, как у него самого, глаза Роузвейлов. Может, у него и нет серебряных волос, но уж синие-то глаза имеются.
Вот только ее глаза горели гневом.
– Вы хотели мне что-то сказать, кузен? – спросила она, снова уставясь в бокал.
Макс помолчал, ожидая, когда она посмотрит на него, но, не дождавшись, заговорил:
– Не мне указывать вам на недостатки вашего поведения, мэм, но…
– Да, уж точно не вам!
– Не мне указывать вам на недостатки вашего поведения, – повторил Макс все тем же ровным голосом, – но я не выполнил бы своего долга перед родом Роузвейлов, если бы не предупредил вас насчет тех… джентльменов. Такая женщина, как вы, давно не бывавшая в свете, может просто не сознавать опасностей, грозящих ей, если она общается с такими подонками, да еще на глазах у всех. Они не джентльмены, что должен знать каждый представитель нашего рода. Я уверен, вы простите мне мою откровенность.
Эйнджел еле дослушала этот монолог до конца. Внутри у нее все кипело. Как он смеет указывать ей, с кем общаться? Как будто это он глава семейства, а она так, бедная родственница. Ужасный, нахальный тип. Если б только она была мужчиной… Но мужчиной она не была, а потому и выбор оружия был у нее очень ограничен.
А что, если он сказал все это намеренно, чтобы вызвать ее на скандал? Ну уж нет, она не доставит ему такого удовольствия.
Эйнджел глубоко вздохнула и, поднявшись на ноги со всем изяществом, на какое только была способна, поставила почти полный бокал на столик, после чего повернулась к кузену и с улыбкой протянула ему руку.
– Сэр, ваши намерения мне ясны, но хочу сказать вам откровенно: я не желаю слышать больше ни слова о репутации моей семьи. Хочу, чтобы мы расстались дружески – столько же ради вашей репутации, сколь и моей, – но никто не заставит меня далее выслушивать такое. Покойной ночи, кузен.
На мгновение лицо Макса сердито скривилось, но тут же приняло спокойное, равнодушное выражение. Не говоря ни слова, он вымученно улыбнулся ей и, склонившись, легко коснулся губами ее руки. Эйнджел ответила ему вежливым реверансом.
Макс стиснул челюсти и выругался про себя. Черт бы побрал эту женщину! Ну почему она не хочет вести себя разумно? Ведь не дура же! Она управляется со своими поместьями, так почему же не хочет видеть опасностей, грозящих ее репутации, а может, и ей самой?
Кузина ушла, а Макс остался стоять где стоял. У него случайно не ошарашенный вид? Это не пойдет. Взяв со столика бокал, он стал медленно пить. С лица его не сходила задумчивая улыбка, словно он вспоминал приятный разговор.
В другом конце просторного салона кузина попрощалась с хозяйкой, леди Бридж, и взяла под руку леди Шарлот с намерением направиться к выходу. Значит, баронесса решила уйти, чтобы избежать еще одной встречи со своим несносным кузеном.
Он в самом деле несносен?
Возможно. Его намерения хороши, а вот исполнение… Она явно не любит слушать нотации, особенно от него.
Неожиданно ему вспомнилось, что говорила в таких случаях тетя Мэри. Что мух легче приманишь на сахар, чем на уксус. Может, как раз это ей нужно? Сахар? Ей же явно нравились комплименты, которыми засыпали ее те ловеласы.
Любезности, приятные речи. Пусть она сначала на них клюнет, а потом можно будет убедить ее прислушаться к советам. Совсем порвать с ней он не может, достаточно вспомнить самозванца француза. Вообще-то он был несправедлив к ней. Она не представляла француза обществу как законного графа Пенроуза, по крайней мере, пока. Да и вообще, насколько Максу было известно, ее нигде с ним не видели.
Странно. Какова же ее цель?
Наверное, пора вызвать отставного полицейского, которого он нанял следить за французом. Его последний отчет о передвижениях этого малого уже наверняка устарел. Жаль, нет Росса, который всегда превосходил его как разведчик. Росс, очевидно, уже на полпути к Южной Франции. Если повезет, он скоро вернется с достоверными сведениями о французе, вот тогда…
Именно в этот момент в салон вошел лорд Бридж, просидевший почти весь вечер в другой комнате за картами. Вид у лорда был взволнованный. Что-то случилось?
– Леди и джентльмены, – заговорил лорд Бридж, перекрывая стоявший в салоне гомон, – прошу прощения, но я был бы благодарен, если бы все джентльмены собрались в библиотеке. Немедленно.
Эти слова вызвали шквал удивленных восклицаний. Две-три леди еле удержались, чтобы не упасть в обморок. До ушей Макса долетело повторенное несколько раз слово «король». Может, сумасшедший король Георг III наконец умер?