Оказывается, воплотить план в жизнь не так уж и просто, потому что холодильник Джона практически пустой. Шерлок ощущает ноющую боль в груди и беспокойство за своего доктора, который никогда не пренебрегал вопросами регулярного и здорового питания. Шерлок некоторое время размышляет, выбирая из двух вариантов: махнуть рукой на план или отправиться в магазин. Джон Уильям Хэмиш еще спит, и Шерлок решается на выход в ближайший супермаркет. Среди вещей Джона Шерлок находит рюкзак, подхватывает переноску и выходит из квартиры. Мимо него протискивается дородная мадам с двумя кричащими детьми, и окидывает Шерлока подозрительным взглядом. Придав лицу независимый и уверенный вид, Шерлок выходит на лестничную площадку и вызывает лифт.
- Не работает, - кричит мадам сверху, - придется спускаться по лестнице.
- Спасибо, - бурчит Шерлок, с беспокойством поглядывая на Джона Уильяма Хэмиша, не большого любителя громких пронзительных голосов.
- А вы родственник нашего доктора? – не унимается она.
- Родственник, - подтверждает Шерлок и размышляет, не припугнуть ли ее альфа-рычанием, но все же удерживается от проявления своей звериной сущности.
Они с сыном спускаются по лестнице, стараясь не замечать плевки, лужи мочи, использованные презервативы и шприцы. Как Джон мог сюда забраться? Такой неспокойный район, хорошо, что Джон носит с собой пистолет – его отсутствие в квартире Шерлок проверил первым делом. Плохой район, плохой дом – Джон не должен жить в таком месте. Скорее всего, он был в отчаянии, когда въезжал в эту квартиру. Еще бы, подсказывает память, он только что застал своего жениха с омегой. То, что он был в отчаянии – слабо сказано. Шерлок виновато вздыхает.
В магазине, расположенном не так уж далеко от дома, он покупает нужные продукты, а еще фрукты и вино, и только дома, доставая из рюкзака покупки, понимает, о чем может напомнить это самое вино.
- Идиот, - Шерлок едва не бьется головой о стол и засовывает бутылку подальше в отдел для овощей, замаскировав салатом и морковкой.
Шерлок решает приготовить курицу карри, поскольку Джон ее любит, и готовить ее не так уж сложно. Пока сын все еще спит, Шерлок режет на кусочки куриные грудки, обжаривает на разогретом масле лук и чеснок, добавляет томатную пасту и карри, спустя пару минут курицу, воду и оставляет тушиться на медленном огне. В кастрюле закипает вода, и Шерлок опускает туда пакетик с рисом. Теперь можно быть уверенным, что к приходу Джона ужин им обеспечен. Когда курица и рис готовы, Шерлок выключает огонь, накрывает полотенцем, чтобы подольше сохранить высокую температуру блюд, и возвращается в комнату. Он настолько возбужден, что не может просто сидеть на месте и ждать, или спать, как Джон Уильям Хэмиш. Шерлок опять начинает кружить по квартире, выискивая свидетельства жизни Джона без него. Он читает любимого, как хитро закрученный детектив, хмурясь над уликами и следами, оставленными Джоном в своем жизненном пространстве: ни с кем не встречается, по вечерам проводит время с ноутбуком, читает медицинские журналы и ходит гулять в ближайший сквер, такой же заплеванный, как лестничная площадка этого дома, подумывает о том, чтобы завести собаку и все не может решиться удалить папку с фотографиями их жизни на Бейкер-стрит в своем компьютере. Джон плохо спит – мучают кошмары, частично вернулась психосоматическая хромота. На работе его ценят и с удовольствием нагружают дополнительными сменами и ночными дежурствами – ну что ж, Джон, отличный способ борьбы с кошмарами и воспоминаниями. Джон Уильям Хэмиш просыпается как раз вовремя, чтобы не дать Шерлоку погрузиться в самоуничижительную депрессию от переживаний за Джона, приходится срочно переодевать сына, готовить смесь, кормить и носить на руках, чтобы вышел воздух и ребенок не срыгнул, когда будет лежать. Сын смешно чмокает, глядит серьезно на Шерлока и пытается поймать его крохотными ручками с отросшими ноготками. Шерлок уже несколько раз собирался их обстричь, но всякий раз рука вздрагивала и откладывала ножницы в сторону – страх причинить малышу вред сидит в Шерлоке каким-то первобытным инстинктом.
- Наш папа все сделает, - наконец заверяет Шерлок ребенка тихим успокаивающим голосом, - он придет с работы, увидит тебя и сразу полюбит. Даже не сомневайся. В конце концов, он доктор, у него такие вещи должны лучше получаться, - Шерлок предельно серьезен, и не из желания переложить на Джона ответственность за малыша, а потому что уверен, все, что делает Джон, он делает лучше всех.
Несколько раз он пытается положить Джона Уильяма Хэмиша в переноску, но тот не желает отпускать руку отца, и тогда Шерлок решает немного полежать на кровати Джона. Он ложится боком и кладет рядом с собой сына, который тут же довольно начинает сопеть и, наконец, закрывает глазки. Шерлок лежит на подушке Джона и погружается в его запах, мятный и немного мускусный, особенный, запах Джона, по которому Шерлок скучал все эти девять месяцев до судорог и головокружения. Именно в кровати Джона со спящим умильно причмокивающим Джоном Уильямом Хэмишем Шерлок плавно соскальзывает в тихий крепкий и обнадеживающий сон, с каким-то волшебным цветным содержимым, от которого по лицу расползается непривычно открытая доверчивая улыбка. Именно таким уязвимым и робко улыбающимся застает до крайности изумленный Джон в своей кровати Шерлока с маленьким ребенком рядом. Сказать, что он удивлен, значит не сказать ничего. Джон в шоке. Когда первые эмоции стихают, и Джон может дышать и мыслить более-менее здраво, он прячет пистолет за пояс штанов и садится на пол напротив Шерлока, болезненным и жадным взглядом разглядывая спящих незваных гостей. Он не собирается их будить, готовый просидеть на коленях у кровати всю жизнь, только Шерлоку об этом знать не обязательно. Джон не уверен в цели его визита и потому наслаждается возможностью быть рядом, без погружения в действительность, стараясь не думать о мотивах и последствиях.
Джон врывается в сон Шерлока запахом, теплом и узнаваемым взглядом, от которого по телу бегают влюбленные мурашки, щекоча и будоража кровь. Шерлок с трудом выныривает из глубины цветных фантазий, разлепляет мутные со сна глаза и встречается взглядом с Джоном, глядящим пристально, прячась за характерной джоновой невозмутимостью. Шерлок не может сдержать улыбки:
- Джон, - шепчет он, протягивая руку над спящим сыном и едва касаясь щеки Джона, - ты вернулся.
На мгновение Джон позволяет касаться себя, а потом отстраняется и поднимается с колен, едва заметно морщась:
- Конечно, вернулся, - холодно замечает он, - это ведь мой дом, - делая ударение на слове «мой». - Что ты здесь делаешь? Кажется, я тебя не приглашал.
- Да, - соглашается Шерлок, поднимаясь с кровати, и бегло проверяя, спит ли ребенок, - ты сбежал, оставив меня одного. Это было очень умно, - Джон мгновенно вспыхивает и отворачивается, а Шерлок готов побиться головой об стенку – ну почему он не умеет вовремя заткнуться? – Джон, - пробует все исправить Шерлок, - прости, я все понимаю. То, что ты увидел тогда, стало для тебя шоком, все, что ты сделал, было оправданно, понятно… - ну почему слова получаются такими сухими и рациональными?
Эмоции – не сфера Шерлока. Он, определенно не знает, как выразить Джону все, что чувствует. Но Джон и не дает Шерлоку такой возможности, вскидывает на него наполненный обидой взгляд и ядовито интересуется: