- По крайней мере, он – бета, - успокаивает себя Джон перед тем как заснуть, и Шерлок, во сне, соглашается с ним.
Просыпается Шерлок поздно, после двенадцати, и чувствует себя наконец-то выспавшимся и отдохнувшим, так, будто отоспался за всю жизнь. Некоторое время Шерлок просто лежит, прислушиваясь к себе и тому, что происходит в пространстве квартиры Джона. Самого Джона, как и малыша Уилла, в спальне не наблюдается. Зато где-то за закрытыми дверями определенно что-то происходит. Шерлок слышит топот Джона, стуки дверей шкафов, скрип передвигаемой мебели, тихое воркование Уилла и нелепые потуги Джона петь старые битловские песни. Впервые Шерлок не может разобраться в этом нагромождении звуков, понять, что же такое происходит в их маленьком мире. Не то чтобы он особо тревожился, но такая бурная активность от относительно тихого Джона, каким он был вчера, немного настораживает. В конце концов, Шерлок заставляет себя подняться с кровати и, накинув простыню, выйти из спальни. То, что видит Шерлок, озадачивает его еще больше. Кавардак, устроенный Джоном, который носится по квартире словно безумная белка из «Ледникового периода», у которого вместо ореха на руке сопит довольный улыбающийся Уилл, мягко говоря, пугает. Открытые чемоданы посреди комнаты говорят о том, что Джон планирует переезд, но Шерлок совершенно точно помнит - вчера они все обсудили и решили остаться здесь. По крайней мере, Джон не таится, и значит, переезд запланирован всей семьей. Это приносит некоторое облегчение, и Шерлок, осторожно переступая через разбросанные вещи, пробирается к дивану.
- О, ты проснулся, отлично, - обрадованно замечает Джон, - завтрак на столе. И пожалуйста, поторопись, мне неудобно собирать вещи и одной рукой держать Уилла. Ты должен мне помочь.
Шерлок протягивает руки, принимая сына, и вопросительно смотрит на Джона.
- Мы куда-то уезжаем? – интересуется он как можно более бесстрастным тоном.
- Да, гений, - фыркает Джон, - и тебе следует поторопиться – самолет через пять часов. Я обзавелся кучей вещей и бросать их не собираюсь.
- Твоя куча вещей в основном книги и сувениры, - рассеянно замечает Шерлок, - можем просто упаковать их и отправить контейнером.
Джон замирает посреди комнаты, обдумывая предложение Шерлока.
- Нет, - решает он, - слишком долго. Я возьму только самое-самое, - потом переводит взгляд на Шерлока и хмурится: - Завтрак! – напоминает он. – И ты не вымыл посуду, - это больше похоже на досаду, нежели серьезную претензию, вряд ли Джон на самом деле надеялся, что Шерлок будет ее мыть, скорее уж купит новую.
- Уже иду, - с веселой покорностью соглашается Шерлок, - а не подскажешь, куда мы улетаем?
Джон смеряет его презрительным взглядом, в котором ясно читается любимая фраза Шерлока «Не будь идиотом!»:
- В Лондон, конечно же.
- В Лондон? – Шерлок удивленно приоткрывает рот. – Но вчера я вполне точно понял смысл твоих слов. Ты сказал, что в Лондон не вернешься…
- Я передумал, - прерывает его Джон и, отбросив в сторону какой-то журнал, подходит вплотную. – Понимаешь, - он на мгновение замолкает, подбирая правильные слова, - я никогда не бежал ни от опасности…
- Да уж, - хмыкает Шерлок, - скорее, ты за ней гонялся.
- Не перебивай, - Джон смотрит почти сердито, - я не бегал от опасности, от ответственности, от судьбы… Но я собрался убежать от воспоминаний. Это невозможно. Они все равно сидят тут, - он стучит себя пальцем по виску, - а не на Бейкер-стрит. Кроме того, там много хорошего, только нашего, как бы этот… - Джон так и не произносит имя Питера Блэквуда, - ни пытался все испоганить. В общем, пчелы и Ирландия это, конечно, хорошо, но лучше тогда, когда мы с тобой уйдем на пенсию. Хотя диван все же придется сжечь, - Джон мрачно ухмыляется.
- Я вымыл его несколько раз всем, что нашел в кладовке, - сообщает Шерлок на всякий случай, - но если ты хочешь, мы можем спалить всю мебель. Думаю, будет весело… - некоторое время Джон всерьез обдумывает это предложение, а потом отрицательно мотает головой.
- Достаточно дивана, - великодушно решает он.
- Тебя не пугают Холмсы? – все же спрашивает Шерлок, потому что знает, его родные не оставят их в покое.
- Я был на войне, - мужественно напоминает Джон, - в конце концов, ты же Холмс, и Уилл тоже – два к двум – неплохой расклад.
- Тебе стоит взять мою фамилию, - замечает Шерлок как бы между прочим, - тогда мы побеждаем количественно. Заказать новое кольцо у ювелира – не проблема.
- Я не выбросил свое кольцо, - автоматически отвечает Джон, а потом до него доходит то, что Шерлок предложил.
Джон некоторое время таращится на него, не веря тому, что услышал, но Шерлок предельно серьезен, а еще раздувается от гордости, как жаба, собравшаяся метать икру (ну, это явная реакция на сообщение о кольце), и Джон обещает себе когда-нибудь подумать над его словами, а пока напускает на себя побольше строгости и напоминает любимому:
- Завтрак! – и Шерлок послушно топает на кухню, прижимая к себе развеселившегося Уилла, пытающегося поймать отца за нос.
Некоторое время Джон смотрит им вслед, а потом тихонько фыркает и бормочет:
- Мы точно ненормальная семейка. Бедный малыш, куда он попал, - и вновь принимается носиться по квартире, упаковывая чемоданы.
Впереди у них долгий перелет, возвращение в Лондон и новая старая жизнь – все как всегда, в обход прямой дороги, но ведь так определенно интереснее.
========== Эпилог. ==========
Уилл собирается с азартом – он любит праздники, а вот Шерлок ворчит и ни за что не хочет надевать новую рубашку. Джон привычно носится по квартире, стараясь собрать одного и другого, самого себя и не забыть подарок. В конце концов, они закономерно опаздывают: Шерлок успевает вляпаться новой рубашкой в кислоту и прожечь манжеты, Уилл потрошит подарок, а сам Джон едва не выходит на улицу в тапочках. В итоге такси ждет их минут пятнадцать, пока Шерлок не переодевает рубашку, а Джон не находит спрятанные под ванной ботинки, наполненные мокрым песком. Это последние целые ботинки Джона до зарплаты, и он долго сокрушается над ними, пока не меняет костюм на джинсы и кроссовки. Поэтому вполне закономерно, что в такси обиженный Джон не разговаривает ни с Уиллом, ни с Шерлоком. Оба не любят, когда Джон сердится, и начинают к нему подлизываться: Уилл извиняется за ботинки, пытаясь объяснить всю важность поставленного эксперимента, а Шерлок просто бормочет на ухо, что любит и берет Джона за руку. Так что на праздник они хоть и опаздывают, но приезжают вполне довольные друг другом. В доме Майкрофта шумно и нарядно. Над входом висят разноцветные флажки и мигающая гирлянда, а на заднем дворе накрыт стол, миссис Холмс показывает Тиму, имениннику, пламенно-рыжему и конопатому малышу-бете, фокусы, а Лестрейд жарит барбекю. Пока взрослые приветствуют друг друга, обрадованный появлением Уилла Тим утаскивает двоюродного брата в кусты сирени, где у него зарыт тайник. Дети что-то деловито обсуждают, а Джон не может перестать поглядывать в их сторону с беспокойством. В конце концов, Шерлок просто вручает мужу тарелку с куском стейка и говорит на ухо своим низким чуть вибрирующим голосом:
- Перестань психовать, здесь самое безопасное место в городе.
Джон виновато улыбается и разводит руками:
- Ничего не могу с собой поделать, прости, - бормочет он, и Шерлок кивает – после событий годичной давности, когда на их горизонте вновь объявился Питер Блэквуд, он тоже дергается, когда Уилл пропадает из поля зрения.
К ним подходит инспектор с бокалом вина в руке:
- Слышали новость? – интересуется он, наблюдая за сыном и бездумно крутя обручальное кольцо на пальце. – Питер Блэквуд арестован за вождение в нетрезвом состоянии и за хранение наркотиков. При нем нашли двадцать граммов кокаина. Ему грозит серьезный срок, и на сей раз отделаться условным и предписанием не приближаться к вам не получится, - Лестрейд делает глоток вина.
- Это Майкрофт? – бесцветным голосом спрашивает Джон, бледнея. – Ему сказать спасибо?
Лестрейд пожимает плечами.
- Меня как-то не посвящают в хитрозадуманные планы почти британского правительства, - сообщает он, жалуясь. – Но зная его мстительность, я не удивлюсь… - Лестрейд замолкает, удивленно наблюдая за тем, как Шерлок демонстративно не участвует в разговоре, преувеличенно внимательно разглядывая на свет свой бокал.