— Ты уверена, что не должны? — подстрекал он, провоцирующее убрав палец, и услышал ее приглушенный всхлип возражения.
— Нет… то есть да… то есть…
Но Рафаэль точно знал, что она хочет, и потянул узкую полосочку ткани вниз.
В этот момент раздался низкий звон колокола.
Они оба застыли, и Наташа попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Пусти меня!
Чувствуя головокружительный запах ее желания, Рафаэль коснулся губами ее уха.
— Позволь мне вначале взять тебя.
Не ужасно ли, что часть ее затрепетала от этого возмутительного требования. Но может, ей следовало быть благодарной за то, что он сказал это, — поскольку хотя Наташа и была очень возбуждена и до боли хотела его, то, как сексуально и… прозаично он заявил о своем намерении, привело ее в чувство.
На этот раз, подогреваемая негодованием и боязнью, что кто-то может на них наткнуться, Наташа все-таки высвободилась из его объятий.
— Рафаэль! Мы должны остановиться! — И она начала поспешно поправлять одежду.
Он надменно вскинул брови.
— Почему?
— А ты как думаешь? Потому что наш хозяин зовет нас к обеду и ждет нас!
Он пожал плечами:
— Заид поймет.
По какой-то причине эта небрежная отговорка оскорбила ее еще больше.
— Возможно. Но это было бы непростительным нарушением хороших манер, а я не могу себе этого позволить.
Рафаэль попытался взглянуть на ситуацию с ее стороны и внезапно понял. Она думала не только о своей репутации — а ему следовало признать, что он-то как раз о ней не думал, — она беспокоилась о людях, которые ждут, чтобы обслужить их.
Он привык, чтобы люди ждали его, но для Наташи все было наоборот. Она всегда была у него на подхвате, приходила по первому его зову, не так ли? Выполняла все его желания и требования. Но этот уикенд был другим.
Как-то незаметно Наташа вошла в роль его невесты. Она говорила ему, что делать, и по выражению ее лица он видел, что не сумеет ее переубедить. По крайней мере, не сейчас.
Рафаэль коротко кивнул, и они снова вышли во внутренний двор, однако недовольство продолжало бурлить в нем. Когда это женщина в последний раз указывала ему, что делать? Ни разу во взрослой жизни, это уж точно. А разве случалось такое, чтобы женщина останавливала его, когда он хотел заняться с ней любовью?
— Ну, хорошо, — прошептал он, схватив Наташу за руку и заметив, как при этом потемнели ее глаза. — Мы пойдем на обед и будем изображать благодарных гостей, но не сомневайся, чем я намерен заняться позже, когда мы останемся вдвоем. Я весь вечер буду любоваться твоими припухшими от поцелуев губами, представлять твое обнаженное тело и проклинать этот чертов колокол за то, что не зазвонил несколькими минутами позже, когда я был бы уже в тебе и никакая сила на земле не смогла бы нас разлучить!
Эта сексуальная похвальба должна была бы привести Наташу в ужас, но ничего такого не произошло. Пульс участился, а мышцы живота подвело.
— Так ты отведешь меня на обед?
— Да, отведу, но едва ли смогу дождаться, когда он закончится. Потому что мы оба знаем, что тогда произойдет.
Наташа потупилась. Наверное, он прав, и она не сможет устоять перед ним.
— Как я должна обращаться к шейху? — взволнованно спросила она, нервно приглаживая волосы.
— Можешь называть его по имени — после того, как он даст тебе на это разрешение. — Он помолчал. — И твои волосы выглядят чудесно.
Она не успела ничего ответить, поскольку какой-то слуга внезапно материализовался прямо перед ними, поклонился и сделал им знак следовать за ним. Вскоре они вошли на террасу под самой крышей, которая выглядела как иллюстрация к сказкам «Тысяча и одна ночь».
Повсюду горели лампы и были расставлены бронзовые столики и низкие диваны с горами парчовых подушек. Внизу расстилался город с главной площадью и извивающимися во все стороны улицами и переулками.
А потом Наташа увидела, как слуги засуетились, сопровождая властного, надменного мужчину, который вошел на террасу. Он был одет в поблескивающий халат и тюрбан, взгляд пронзительных темных глаз с любопытством окинул ее.
Инстинкт велел ей поклониться, а потом она вскинула глаза и стала ждать, когда шейх обратится к ней.
— И кто это? — Небрежным жестом отпустив слуг, он заговорил с Рафаэлем, как будто у нее не было своего голоса.
— Это Наташа.
— А! — Глаза шейха были как кусочки гагата. — Твоя невеста?