Не теряя ни секунды, я начала кричать, не понимая, кричу или это лишь моё больное воображение. Мой рот был грубо зажат рукой, но я затаила слабую надежду, что меня услышали.
— Хватит орать, стерва… Весь кайф обломать хочешь?
Слёзы уже катились градом, и я не смогла сдержать рыданий, на что маньяк лишь улыбался.
— Я же знаю, что ты хочешь этого. Хватит притворяться, куколка. Будет здорово. Вот увидишь.
Я мотала головой, чтобы сказать, что не хочу. Но понимала, что это мало, что значит для него.
— Чувствую, как ты течёшь… грязная сука.
Я услышала треск ткани и холодный воздух на бёдрах. Ужас охватил меня, и я перестала дёргаться скованным телом. Лишь плотно зажмурилась с надеждой, что всё это не правда. Всё это не могло со мной случиться. Надеялась, что открою глаза, а за окном утро. Я лежу на атласных простынях. Мне было бы даже плевать на стенания какой-то девки в комнате Роберта.
Но всё это реальность. Ни Роберта, ни Лилиан. Только я, прижатая к сырой стене, и чудовище, ухмыляющееся надо мной.
— Вот так. Молодец. Не сопротивляйся. Тебе понравится.
Я почувствовала толстую головку, упирающуюся во вход в моё влагалище.
Глава 27. Мишель
Я замерла, боясь двинуться. Страшась того, что вот-вот произойдёт. Всего один сантиметр разделял жизнь на «ДО» и «ПОСЛЕ». Всего один сантиметр и я уже буду испорченная. Грязная. Но сил вырваться не было. Да и это бы усугубило мою и без того не завидную участь.
Говорят, перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. В тот миг я даже своё имя не помнила. Ничего не видела, лишь темноту. Открыть глаза и принять ситуацию не позволял «стоп-кран» где-то в голове. Это, как инстинкт самосохранения. Не видеть. Не чувствовать. Чтобы потом, если выживу конечно, было легче. Но легче не будет.
Даже не открывая глаз, я чувствовала его одержимый взгляд. Он явно наслаждался моими страданиями. Я чувствовала его хищную улыбку, предвкушающую весёлое развлечение для него. Я была лишь куклой в его руках, которую он просто выкинет, использовав, и забудет.
Я чувствовала его пульсирующий возбуждённый член, головкой прижатый к моей плоти. Где-то издалека раздался мой всхлип, уже не верящий в чудо.
— Прошу… отпустите….
Он наслаждался моей беспомощностью, как сытый зверь, играющий с добычей. Он ещё сильнее надавил на меня, громко смеясь в лицо. От смрада, исходившего из его рта, голова ещё сильнее кружилась, теряя последнюю связь с реальностью. Потерять сознание в этот момент было непозволительной и недосягаемой роскошью.
Мне оставалось лишь повторять где-то внутри сознания, что это всё не со мной. Это не моё тело. Я не позволю ему наслаждаться моей болью. Моим страданием.
Если бы всё произошло быстро, было бы проще. Но психопат специально медлил, растягивая удовольствие и наслаждаясь каждой слезинкой своей жертвы, каждым всхлипом.
Нет ничего хуже ожидания неизбежного. Я сжалась, смирившись и потеряв себя.
Неожиданно моя голая задница встретилась с холодным асфальтом. Не понимая, что происходит, в ожидании новых ударов, я сжалась в клубок. Я лежала, боясь поднять голову или открыть глаза. Думала, стоит лишь снова увидеть его и кошмар возобновится. Я ничего не ощущала продрогшим телом, лишь слышала крики, долетавшие в мозг сквозь пелену тумана.
Полиция? Меня спасли? Или это мне кажется в бреду воспалённого сознания? Лишь стоит принять реальность, и я снова вернусь в тот ад. Лучше лежать тихо-тихо, надеясь, что меня оставят в покое. Лучше оставаться в темноте незнания. Как будто пока я лежу с закрытыми глазами, всё будет хорошо.
Грубая возня и крики не давали совсем отключиться. Я обхватила голову руками, чуть приоткрыв один глаз. Возможно, выгадав момент, у меня получится сбежать. Хотя тело не слушалось. Оно было словно чужое.
В двух метрах от меня лежал Оливер. Огромная груда мышц его тела содрогалась от точных ударов восседавшего на нём мужчины. Роберт весь в крови снова и снова бил его по лицу, ни на секунду не задумываясь. Таким я видела его впервые. Холод в глазах сменился животной яростью. Казалось, он ничего не видит вокруг. Лишь он и едва живой человек, который был крупнее его.
Брызги крови окропили его лицо, исказившееся в ликующей улыбке. Он сам был похож на сумасшедшего, наслаждающегося чужой болью. Словно сладкоежка на диете, дорвавшийся до конфеты. Мускулы напрягались под разорванной рубашкой. Оливер уже не пытался скинуть его. Он даже не двигался, а Роберт не мог остановиться, словно не чувствуя ни боли, ни усталости.
Я всхлипнула, когда он в очередной раз занёс кулак над бездыханной жертвой, но так и замер, резко повернув голову в мою сторону.
Он смотрел бешеными глазами прямо в мои, но не узнавал. Его человечность уступила звериной натуре. Он был намного опаснее Оливера. Опасней самого дьявола потому, что кто-то посмел тронуть то, что принадлежит ему. Я читала это в его глазах, но сил и желания осуждать не было.
— Роберт…
Я прошептала его имя одними губами, но он услышал. Словно лунатик, проснувшийся ото сна. Его взгляд прояснился. Всё так же сидя верхом на груде мяса, он медленно отпустил руку, тяжело дыша. Затем скатился с него, опускаясь на асфальт и отвёл от меня взгляд.
Минута за минутой утекали в никуда. Может это были секунды или часы. Я совсем потерялась во времени. Голова отказывалась работать. Организм от пережитого шока сдался. Я прислонилась ободранной спиной к грязному мусорному контейнеру и закрыла глаза.
Почувствовав шуршание асфальта под ботинками, даже не шелохнулась. Тяжёлое пальто укрыло меня, словно защитный плащ-невидимка. Роберт, подхватив меня на руки, сделал уверенный шаг с поля боя, оставив лежать Оливера в луже собственной крови. Я лишь прижалась щекой к его груди, слушая успокаивающее биение его сердца.
Я пришла в сознание, когда дверь квартиры захлопнулась за нашими спинами. Мужчина, сняв обувь, на подошве которой была кровь, прошёл в гостиную и усадил меня на диван. Я почувствовала холод, пробежавший по коже, когда он разжал объятья. Я не могла поднять на него глаза. Ничего не говоря, он вышел, оставив меня одну. Я задержала дыхание и зажмурила глаза. Не хотелось верить, что он ушёл. Но вернувшись через пол минуты, Роберт протянул стакан, в котором по запаху был виски.
— Пей.
Командным голосом, не терпящим возражения, он заставил сделать глоток. Мои руки дрожали. Он обхватил их, снова поднося стакан к моим разбитым губам, заставляя сделать ещё глоток. И ещё один. Я чувствовала его внимательный взгляд, но не смела посмотреть на него в ответ. Наконец, почувствовав вкус, я скривилась. Он же забрал пустой стакан и снова вышел.
Я тряслась, не зная, чего ожидать. Я не боялась, что он ударит. Я боялась его слов, реакции, осуждения, когда он придёт в себя.
Из ванны донёсся звук льющейся воды. Вернувшись, он снова вложил стакан в мои руки, обхватив их своими. Я замотала головой, не в силах больше пить эту горечь.
— Пей.
Он потянул мои руки к губам, заставляя ещё немного выпить. Затем удовлетворённо кивнул и убрал стакан на столик. Снова поднял меня на руки и понёс в ванную комнату. Тёплый пар с запахом лаванды окутал моё озябшее тело. Согревал снаружи, заставлял поверить, что весь ужас остался позади. Всё закончилось. Или это только начало?
Я дёрнулась, когда Роберт аккуратно начал снимать мою одежду. Прикрывшись руками, я стояла, распахнув глаза.
— Шшш… Всё в порядке. Это нужно снять.
Его тихий бархатистый голос успокаивал лучше лаванды. Я расслабила плечи и доверилась ему. Сняв всю мою одежду, он закинул её в мусорное ведро. У меня же было желание сжечь всё, чтобы избавиться от последних улик этой длинной ночи.
Подхватив меня за талию, он перекинул моё не сопротивляющееся тело через бортик ванны. Провёл кончиками пальцев по синякам на внешней стороне бедра. Его взгляд замер. Он как будто снова перенёсся в тот тёмный переулок. Снова переживал всё то, что случилось. Я так же лёгким движением коснулась его щеки, возвращая из воспоминаний. Он впервые за эту ночь посмотрел мне в глаза. Как будто пытался заглянуть в самую душу. Прочесть все мысли.