Филиппа усмехнулась и почувствовала, как у нее потеплело в груди.
— Давай пойдем и купим новое платье. Оливия захлопала в ладоши.
— Темно-красное?
— Я буду твоим манекеном. Какое скажешь.
— Сегодня чудесный день!
— Тебе вовсе не обязательно покупать верховую лошадь, — сказал Джек Клэнси и отступил на шаг в сторону, чтобы пропустить грума, ведущего великолепного гнедого мерина. — Можешь ездить на Юпитере сколько хочешь.
Беннет внимательно следил за восхитительным конем.
— Мне потребуется время, чтобы разобраться с Лэнгли, и если дойдет до неприятностей, не хотелось бы, чтобы меня считали настолько беспомощным, что я не могу завести даже собственную лошадь.
— А если ты урегулируешь с ним все вопросы? Я, конечно, не имею в виду вариант с убийством Лэнгли и твоим повешением за это убийство.
— Тогда я подарю коня тебе, — рассеянно ответил Беннет и подошел ближе к высокому — по грудь — ограждению, поскольку начались торги.
— Если ты собираешься подарить его мне, тогда поторгуйся за того. Конюшни Салливана Уорринга считаются лучшими в Британии.
— Спасибо за бескорыстную заботу, Джек, — усмехнулся Беннет Вулф и поднял руку.
— Семьдесят пять фунтов — капитан Беннет Вулф, — объявил аукционер.
Лица собравшихся повернулись к нему. Правда, благодаря Керо Беннет и так не мог пожаловаться на недостаток внимания. Он прислушивался к шепоткам и негромким разговорам за своей спиной. Бездумно болтающие и подражающие друг другу попугаи, не имеющие ни одной умной мысли. А ему все еще необходимо произвести на них хорошее впечатление. Он улыбнулся и слегка поклонился. Пока все просто.
Через минуту его кошелек оказался на восемьдесят семь фунтов легче, а он стал владельцем крупного гнедого жеребца с многообещающей кличкой Арес. Беннет последовал за Джеком, чтобы забрать свое приобретение, но обнаружил, что путь ему преградили две молодые девушки — подруги Оливии. Он их хорошо запомнил по ужасному вечеру вопросов и ответов в доме Эддисонов. Он даже припомнил, что одна из них, Соня, всячески пыталась выяснить, какой его любимый цвет, и, судя по тому, что она была в ярко-желтом платье, он тогда сдался и ответил ей.
— Сэр Беннет! — воскликнула она и присела в реверансе. — Как хорошо, что мы встретили вас!
— Мисс Деприс, — ответил Беннет, мучительно пытаясь вспомнить имя второй девицы, — и мисс Элрой, если не ошибаюсь.
— О да. — Мисс Элрой радостно хихикнула. Почему-то ее манера вести себя вселила в Беннета тревогу. — Вы купили лошадь?
— Да. Мне давно нужно было это сделать.
— Мы слышали, что сегодня здесь может появиться герцог Соммерсет, — вмешалась Соня, открыто глазея на Джека.
— Нет, только мы, сельские жители, — усмехнулся Джек. — Ливи с вами?
— Она сказала, что неважно себя чувствует, поэтому мы не пошли по магазинам, а отправились сюда. — Мисс Элрой послала ему хитрую улыбку. — Думаю, ее чувства задеты, поскольку кое-кто послал цветы ее сестре, а не ей.
— Я тоже немного завидую, — добавила Соня, сладко улыбаясь и хлопая глазами. — И, кстати, я танцую намного лучше Флип Эддисон.
Джек закашлялся и вклинился между ними.
— Пойдем, Беннет, мне не терпится испробовать твоего Ареса.
Но Беннету разговор неожиданно показался интересным.
— Вы завидуете Филиппе? — резко спросил он Соню.
— Я… какая же молодая леди не захочет получить сотню маргариток от поклонника? — ответила она, слегка покраснев.
— Скажите ей об этом, — усмехнулся Беннет и поклонился. — Думаю, ее это позабавит. Хорошего вам дня, дамы.
Он пошел к конюшням, туда, где его ждал Арес с грумом. Пока Джек с восторгом осматривал животное, Беннет расплатился и подписал все необходимые бумаги на коня. Арес был по-настоящему красив, и капитан невольно возгордился.
— Не следовало говорить, что ты знаешь, — сказал Джек, стоявший по другую сторону Ареса.
— Знаю что?
— Я имею в виду, что Флип находит зависть Сони забавной. Соня привыкла, что ею все восхищаются, и если обнаружит, что ее кто-то в чем-то превзошел, этому человеку не поздоровится.
Беннет посмотрел на друга через спину коня.
— Надо было вмешаться.
— Я и вмешался.
— Раньше.
— Я же пытался тебя увести, если помнишь. Беннет медленно взял поводья.
— Тогда мне надо с ней поговорить.
— Бога ради, Беннет, ты же начнешь кричать на нее и только доведешь до слез. В итоге никто не выиграет. Оставь все как есть. Я поговорю с Оливией. Если кто и умеет сглаживать острые углы, так это она.
Друзья пошли к тому месту, где оставили своих лошадей.
— Я не стану терпеть, если кто-нибудь будет нападать на Филиппу, — сообщил Беннет. — Тем более из-за моей глупости.
Джек остановился и оглядел снующих вокруг людей.
— Послушай, Беннет, я никогда не считал тебя человеком, мечтающим о женитьбе. Что изменилось?
— Я сам хотел бы это знать. Мне нравится Филиппа. И я не хочу погубить ее репутацию. — По недовольному выражению лица друга Беннет мог точно сказать, к чему приведет их беседа. Если же предстоял спор, он предпочитал быть атакующей стороной. — Ты давно ухаживаешь за ее сестрой?
— Не увиливай от разговора!
Они подошли к ожидавшим их лошадям. Беннет привязал поводья Ареса к седлу Юпитера. Ему придется позаимствовать седло, пока он не купит собственное, но это его не слишком тревожило.
— Я не увиливаю. Ты ухаживаешь за Оливией… три года?
— Четыре.
— Хорошо, четыре. Ты делал ей предложение?
— Если бы и сделал, она бы отказала. Она уже отказала семерым кандидатам. И, между прочим, я делал ей предложение через неделю после нашей встречи. Теперь, по крайней мере, над этим можно посмеяться.
— Я знаю Филиппу почти две недели. И не хочу допустить ошибку — гоняться за своим хвостом четыре года, а она за это время выберет кого-нибудь другого.
Джек усмехнулся:
— Можно подумать, ты пробудешь в Англии следующие четыре года.
— Все же я только что купил лошадь.
— И в ту же секунду решил, как распорядишься ею, когда уедешь.
На что намекал Джек? Что не стоит преследовать кого-то, если понятия не имеешь, как поступить, получив вожделенный приз? Или что он вообще не имеет права ввязываться во все это? Беннету не нравилось ни то, ни другое. Оба варианта приводили к одному и тому же выводу: он должен оставить Филиппу Эддисон в покое. А как раз этого он сделать не мог. Эта девушка для него что-то значила. Что-то очень важное. И он не мог отпустить ее — так же как не мог уехать из Африки, не отыскав исток реки Конго.
— Итак? — нетерпеливо полюбопытствовал Джек, не дождавшись реакции.
— Занимайся своими делами и, пока можно, не вмешивайся в мои.
Убедившись, что Арес надежно привязан, Беннет вскочил в седло. Джек последовал его примеру. Некоторое время друзья ехали молча. Конечно, доводы Джека имели смысл. Беннет нигде не задерживался надолго. Никогда. И если Филиппа действительно такая домоседка, привязанная к своим книгам, какой ее считает Джек, значит один из них, будет вынужден поступиться своими интересами. Но он не мог принять столь важное решение за двенадцать дней. Пока он был абсолютно уверен лишь в одном: он хочет ее и намерен сделать все от него зависящее, чтобы ее получить.
— Значит, ты послал ей цветы? — нарушил молчание Джек.
Беннет кивнул:
— Маргаритки. Она захотела именно их.
— И какой твой следующий шаг?
— Думаю, «Олмак».
Джек подпрыгнул в седле и так резко обернулся, что едва не потерял равновесие.
— Господи Иисусе, так ты действительно серьезен?
— Ты даже не представляешь насколько. — Он хотел ее видеть. Немедленно.
— Не думаю, что нам стоит туда идти, — сказала Филиппа, махнув газетой, которую читала.
— Когда «Таймс» описывает еще не состоявшееся мероприятие как, вероятно, самое грандиозное событие сезона, — прощебетала Оливия, сидевшая в другом конце обеденного стола, — мы должны там быть. Все остальные пойдут.