Мама смотрит на меня с вызовом несколько мгновений, словно пытается вразумить неразумное дитя. Только ведь мне по фигу все ее манипуляции. Я давно не мальчик и давно на это не реагирую. В конце концов она громко выдыхает и с явным поражением в голосе произносит:
— Ладно. Дай мне три недели.
— Две, мам, — сразу свои рамки устанавливаю. — И твоя подопытная кричала громче.
Это как поощрительная конфетка и мама довольно улыбается. А я, махнув рукой, быстро сбегаю по лестнице и выбегаю за дверь. Думать о том, что происходит в этих стенах, мне не хочется.
Мне еще нужно придумать, как эти две недели, пока мы лекарства ждем, сделать так, чтобы Яся не нервничала.
Глава 15
Она невероятно трогательная и чистая.
Как большой ребенок, который не знает жизни.
©Глеб Юсупов
— Молодец! А теперь руку назад закидывай… так… умница! Прямее держи, Яся. Не сгибай…
Сегодня мы закрепляем результат. Яся на удивление очень старательная ученица. Прекрасно понимаю, что она из-за оценки так старается, но есть тут что-то еще. Она с таким восторгом реагирует на свои маленькие достижения, что я невольно сам заражаюсь ее радостью.
По методе деда она сегодня проплыла всю дорожку. Правда, возникли проблемы с торможением. Когда Ясинья доплывала до бортика, она не могла самостоятельно перевернуться в воде и затормозить. Один раз прозевал, так она на полном ходу так об борт головой приложилась, что сразу же пошла ко дну. Но даже этот инцидент не отбил у нее желание учиться плавать.
Пока я думал, как решить вопрос с остановками, девчонка накрутила на голове высокий пучок из волос. Мне сначала смешно стало, но когда ее пучок касался плитки, она сразу вытягивала руку и хваталась за бортик, тем самым избегая удара.
Сейчас мы пробовали освоить плавание кролем на спине и пока не очень в этом преуспели. Каждый раз, когда Ясинья закидывала руку, вода попадала ей на лицо, и она сразу начинала тонуть.
— Яся, в бассейне скоро воды не останется! — рявкаю я, когда она очередной раз начинает захлебываться и уходить под воду.
Я, конечно, всегда рядом и сразу же ее тяну наверх, но это не мешает ей пускать пузыри и отплевываться.
— Это безнадежно! — жалостливо произносит она и сразу же обхватывает меня руками и ногами.
Она делает это неосознанно. Если по близости нет бортика, значит, она держится за меня. Яся уже даже этого не замечает. Просто обвивает меня своими длинными ногами и нежными тонкими ручками и сидит. И ей абсолютно все равно, на какой мы глубине. Она знает, что со мной не утонет.
— Сдаешься? — вопрос риторический, так как я уже знаю, что она боец по жизни и будет упираться до конца.
— Конечно же, нет! — тут же возмущенно топит она. — Я придумала еще одно желание, которое хочу получить.
Заинтригован. Чем больше мы общаемся, тем больше Яся открывается мне. Она невероятно трогательная и чистая. Как большой ребенок, который не знает жизни. Словно она так упорно все это время сражается со своим недугом, что забывает ощутить все прелести взросления. И теперь пытается их наверстать. Пока мама не видит.
— Ну, раз так, — отражаю ее улыбку. — Тогда условия усложняются.
— Это как? — тут же настораживается она и сразу снимает ноги с моей талии.
Это тоже происходит неосознанно. Когда она чего-то боится или не понимает, сразу устанавливает дистанцию. А меня это жуть как бесит.
— От меня и до конца дорожки плывешь одна. Как и учились. Кролем на спине.
— А ты? — у нее такая паника на лице сразу отражается, что уже начинаю сомневаться в верности своего решения.
— А я буду здесь тебя ждать, — произнося все это, еле челюстью работаю, так как у самого от страха сердце сначала сжимается, а потом бухать в груди, как отбойный молоток начинает.
Ясинья смотрит на дорожку, потом на меня и все-таки неуверенно кивает головой. Потом, словно решившись, она упирается мне в живот ногами, отцепляет руки и толкается. Даже дышать перестаю, когда она слегка уходит под воду, но потом упрямо толкает тело наверх и закидывает руку за спину. Рука, идеально ровная, уходит под воду, и тут же на поверхности появляется вторая. Она, мать вашу, плывет!
Столько времени убил, чтобы объяснить ей, как плыть, и ни хрена. А стоило замаячить каким-то там желанием, и она поплыла!
Любуюсь ее длинным стройным телом, робко и неуверенно преодолевающим водную гладь, и пропускаю, как в бассейн заходят парни. Ясе остается до борта примерно метр, когда под нее хохмы ради подныривает Водянов. Он касается ее в воде, и девчонка от страха открывает рот и сразу складывается пополам.
— Кир, сука, держи ее, — воплю, как раненый мамонт и ныряю в воду.
Мне кажется, я так быстро даже на соревнованиях не плавал. Долетаю до нее, как ракета, а там довольная рожа Водяного, который держит на руках испуганную Ясю. Он на нее не смотрит, сосредоточив взгляд на мне, а я вижу, как она хлопает губами и не может вдох сделать.
Из воды вылетаю, злой, как черт. Пока Водянов, охреневая, смотрит на то, как задыхается и синеет Ясинья, я бегу в раздевалку.
— Из воды ее вытаскивай! — рычу на него по дороге.
Вот какого лешего гребаный ингалятор хрен знает где находится? Влетаю в женскую раздевалку и к ящику Яськиному подлетаю. Рядом девки голые визжат, а я даже не смотрю на них. Хватаю баллончик и обратно со скоростью подстреленного гепарда. Тем временем Кирюха аккуратно укладывает Ясю на бортик и над ней склоняется. Пока бегу, вижу, как он ее сначала за плечи встряхивает, а потом, сука, видимо, решив поиграть в медбрата, собирается ей искусственное дыхание сделать. Рот в рот! А мне вдруг от этого так неприятно становится, что скорость набираю и на весь комплекс ору:
— Грабли от нее свои убрал! — с разгону подлетаю и в воду его сталкиваю.
Водянов воду отплевывает и к борту подгребает, я над Ясей склоняюсь и пшикаю ей в рот. Она захватывает воздух и дышать начинает. Чувствую, как руки дрожат, словно я алкаш заправский. К груди своей ее голову прижимаю и в макушку мокрую целую. От облегчения задницей на пол плюхаюсь и Ясю к себе прижимаю.
— Ты меня задушишь, — хрипит девчонка и пытается мою ладонь со своих сисек снять.
Руку, конечно, сразу убираю, но ее не отпускаю. Сам вдыхаю полной грудью пропитанный хлоркой воздух и хриплю:
— Задушу. И тебя задушу, и Водянова задушу, и себя задушу.
Кир на нас смотрит и совершенно охреневшим голосом сипит:
— Это что сейчас было? Сверчок, ты что, откинуться хотела, что ли?
Яся даже слабо улыбается этому упырю, а мне его просто утопить хочется. Без объяснений.
— Хотела, Кирилл. Но после того, как ты из меня всю душу вытряс, все же решила жить.
— Так я еще и вдохнуть в тебя ее хотел, но Князь не позволил. Сам, видимо, хотел, — тут же начинает хохмить мой друг, а я ему незаметно палец средний выкатываю.
— Что тут происходит? — вдруг раздается громкий бас на весь бассейн. — Сверчкова! Юсупов! Вы что здесь опять устроили? Один в женские раздевалки влетает! Вторая помирать собралась! Вы мне что, совсем распоясались⁈
Роднин вопит, как всегда, с пеной у рта, а у самого глаз дергается. Что, маньячина, понял, наконец, что натворил своими махинациями? Сводник старый! На ноги поднимаюсь и Ясю за собой тяну. Она встает, окидывает всех виноватым взглядом, будто это она повинна в том, что только что произошло, и молча уходит в раздевалку.
Смотрим ей все вместе вслед, пока она за дверями не скрывается. А потом я сразу с вполне себе железным настроем высекаю:
— Если кто-нибудь из вас еще хоть раз на нее заорет, напугает или расстроит — лично раздавлю. Любого, — и тренеру в глаза смотрю, чтобы до него дошла вся серьезность ситуации.
Он не столько угрозой, сколько моим настроем проникается. Руки вверх поднимает, показывая, что информация усвоена. Кирюха просто головой кивает. Твержу себе, что он не виноват. Он повел себя как обычно. Любая другая девчонка просто бы похихикала, а не собралась умирать на его руках. Но, сука, как им всем втащить хочется! Еле сдерживаюсь. Вздыхаю так, что кажется, выше становлюсь и больше в размерах и иду переодеваться. На сегодня занятия по плаванию окончены. Впереди факультатив в моей квартире!