Он тоже узнал меня.
— Мара! Я рад, что именно ты услышала мой зов! Я должен передать важнейшие сведения на Цвинн. Сообщи куратору Азоту, что ракхарцы захватили нашу секретную базу в районе звезды U-156 и начиняют ее взрывчаткой, чтобы при подлете к Цвинну якобы на технический осмотр произвести диверсию…
Я кивнула, а Мирэй дернулся от прокатившейся по его телу болезненной судороги… Мое сердце заныло. Мне так больно было видеть его кончину! Он учил меня любить родину и верно служить ей. Он привил мне чувство патриотизма и верности. Он всегда очень хорошо относился ко мне, да и ко всем воспитанникам, и я его очень уважала.
— И еще… — проговорил учитель уже из последних сил. — Я ставлю тебе последнюю в жизни оценку: тебе жирный «минус», Маруффа! Ты так отдалась лишним чувствам, что до сих пор не заметила слежку за нами. Вот за теми кустами слева находятся двое. Скорее всего, они видели абсолютно все! Мой приказ: свидетелей уничтожить! Это очень важно, Мара! А теперь… прощай! Слава великой Цвинн!..
Последние слова он проговорил уже невнятно, булькающим шепотом, а я отсалютовала ему и поклонилась, выражая свое уважение к нему, как к наставнику и старшему по званию. Глаза запекли от слез, а сердце сжалось от жесткой решимости отомстить ракхарцам за очередную смерть дорогого мне существа…
Но там меня еще ждут двое. Последний приказ моего учителя: уничтожить свидетелей, иначе дело нашей родины будет в опасности. Я подавила в себе вспышку неуверенности, потому что не хотела бы никого лишать жизни, но приказ есть приказ. Тем более, последний приказ лучшего из наставников!..
Развернувшись в нужном направлении, я стремительно зашагала вперед, заранее готовя мощный ментальный удар, который собиралась нанести, не доходя до кустов.
Сосредоточилась и послала жесткий импульс. Он достиг цели, потому что я услышала громкие стоны. Ускорившись, я нырнула в кусты, намереваясь быстро закончить начатое.
Когда я повалилась на первого, корчившегося на земле мужчину, то сразу же потянулась к его горлу, но мне в ноздри ударил знакомый одуряющий запах, совсем недавно сводивший меня с ума.
Макс!
Я распахнула глаза шире и перестала дышать.
Он пока не видел меня, мучаясь от последствий моего ментального удара, а у меня сердце упало куда-то в пятки и отказалось выныривать обратно…
Я сползла с него на землю и растерянно посмотрела на второго. Ожидаемо, это был Энди Вильсон, и мне стало до одури жутко и ужасно на душе…
Я чуть не убила Макса! Приложила бы ментальным импульсом чуть сильнее, сейчас нашла бы в кустах двух пожизненных умственно отсталых идиотов!
Но учитель приказал мне убить их! Они ведь… все видели!
Макс понял, что я шпион?
О нет!
Что же мне теперь делать???
Я обхватила голову руками и почувствовала глубокое отчаяние.
Моя ментальная связь с Максом резко усилилась, и мне в душу нырнули отголоски его болезненной агонии.
Что я наделала??? Ему больно!
Проклятье! Я же не хотела причинять боль ИМ!!!
Но у меня ПРИКАЗ!!!
Разрываемая на части двумя совершенно противоречивыми внутренними требованиями, я застыла на земле и почувствовала, как по щеке ползет скупая слеза.
Проклятая космическая бездна! Не хватало мне еще слез!!!
Закрыла лицо ладонями и до хруста сжала челюсть.
Я в ловушке!!!
— Марк! — вдруг послышался хриплый голос Макса, и я стремительно убрала руки от лица и с ужасом посмотрела в глаза друга, которого только что собиралась безжалостно убить.
Он с трудом присел, сверля меня напряженным взглядом, а потом с дикой болью в голосе прошептал:
— Кто же ты, Марк, на самом деле?
Вспомнить всё…
Маруффа Эйгэ
— Кто же ты, Марк, на самом деле?
Максу плохо не только от сумасшедшей головной боли, которую спровоцировал мой ментальный удар, но и от моего предательства: я остро ощущаю его эмоции через нашу укрепляющуюся ментальную связь, и это просто убивает меня. Он разочарован, он испуган, он… ужасно не хочет верить увиденному…
Значит, он точно все видел! Он понял, кто я такая…
Тупик. Отчаяние…
По уставу и по приказу погибшего учителя я должна его и Энди ликвидировать. Немедленно! На кону безопасность моей родины!
Но… я не могу. НЕ МОГУ!!!
Я смотрю в темные глаза Макса, в которых плескается море боли, и понимаю, что проиграла. Я никогда не смогу причинить ему вред. Ни за что…
Решение приходит само собой. Решение рискованное, опасное. Если правда вскроется, на Цвинне меня казнят. Но выбора у меня нет…