Он же… он же… нет, он не может быть одним из НИХ!!! Они — боги! Великие, могущественные, прекрасные… А он — такой слабый, даже никчёмный! Болезненный и странный…
— Кто ты? — прошептала Илва, не справившись с голосом.
— Меня… зовут… Арраэх! — проговорил парень с королевским достоинством. — Я — правитель зоннёнов!
Девушка несколько раз растерянно похлопала ресницами, пытаясь вспомнить название подобного народа, но потом осознала, что о таком просто не слышала.
— Э-э-э… эта страна на юге? — осторожно поинтересовалась она, пытаясь успокоить себя мыслью, что ее раб просто из этих, рыжих… но никак не небожитель.
Парень снова скривился — высокомерно так, даже презрительно.
— Моя… родина… вообще не здесь… — проговорил он, с трудом выговаривая шипящие звуки муаррийской речи. — Она… очень… далеко…
«Значит, еще южнее!» — подумала Илва и заставила себя успокоиться.
Нет, небожителем он быть не может — это однозначно!
Но глаза…
Ей безумно захотелось посмотреть на них при свете дня!
— Ешь, — буркнула она, вновь протягивая тарелку. — Твое происхождение не отменяет того, что ты принадлежишь мне!
Парень насупился, блеснув этими самыми глазами из-под темных бровей, которые уже начали отрастать, но тарелку в руки взял.
Илва отметила, как изящны его пальцы. Не такие толстые и уродливые, как у Дзо и ему подобных, а откровенно красивые. Такими приятно было любоваться…
Девушка почувствовала дрожь возбуждения и неожиданно смутилась. А потом смутилась из-за того, что смутилась, потому что подобное состояние ей было совершенно не свойственно.
Опустила глаза, поражаясь самой себе.
Это что вообще происходит-то, а?
Парень начал усердно хлебать похлёбку, словно хотел поскорее с ней покончить, и по гримасе отвращения на его лице Илва поняла, что это именно так.
— Неженка! — буркнула девушка с откровенным раздражением, на что раб отреагировал весьма неожиданно: перестал есть, посмотрел на нее, как на презренную моль, приподнял вверх свою отросшую изящную бровь и дерзко произнес:
— Дикарка!
Илва поперхнулась и начала кашлять…
Глава 12. Старый друг...
Илва натянула поводья, останавливаясь около одежной лавки господина Матьё́ — старика, у которого весь честной воинский народ обычно закупал одежду. Вывеска так и гласила:
«Надо крепкое шматьё? Не артачься! Иди к Матьё!!!»
Раба пришлось оставить в доме связанным, чтобы смотаться в столицу за одежонкой: пора уже было прикрывать его худосочные телеса.
Впрочем, чем дольше Илва разглядывала парня, тем больше отмечала, что худощавость в его случае — не порок. В целом изящный, в меру мускулистый торс выглядел даже симпатичнее волосатой медвежьей груди типичных вояк.
Кстати, на лице парня совсем не росла борода*, и Илва задумалась об его истинном возрасте. Неужели он настолько молод, что даже усы не пробиваются? Но на вид ему больше двадцати, это точно! Впрочем, другой народ может иметь другие особенности, а в том, что парнишка явно из чужаков, она не сомневалась.
Его глаза до сих пор приводили её в трепет, и она даже побаивалась выводить его на солнечный свет, чтобы… на ногах устоять.
Та памятная встреча с Лучезарным оставила в душе настолько глубокий след, что любое напоминание о нём и о богах вообще выводило Илву из равновесия. К сожалению, в такие моменты она становилась слабой: ранимой какой-то, напуганной. Это была, пожалуй, её единственная слабость, которую воительница тщательно прятала ото всех. А прятала потому, что жизнь слабостей не прощает: если она не будет сильной, её просто-напросто заколют в ближайшей подворотне…
Старик Матьё встретил Илву беззубой улыбкой, без слов доставая «свеженький» боевой комплект, но девушка отрицательно мотнула головой.
— Сегодня — мужской! — проговорила она загадочно, изумляя пронырливого торгаша. Когда же Илва выбрала наряд самого меньшего размера, то старик ещё больше удивился.
— Барышня желает выдавать себя за мужчину? — хитро ухмыльнулся он, пытаясь выглядеть «своим парнем», но на самом деле выведывая информацию, которая могла ему пригодиться в водовороте слухов, сделок и барышей. Илва знала его, как облупленного, поэтому ответила весьма неопределенно:
— Всё может быть!
И, бросив на прилавок несколько монет, покинула лавку.
Душа рвалась поскорее вернуться домой, чтобы проверить, не сбежал ли раб снова, но разум требовал заскочить в ещё одно важное место…
Таверна встретила её затхлым воздухом и полумраком. Пьяные ещё с ночи посетители попивали дешевое пойло и о чём-то громко спорили, но Илва отправилась прямиком к официантке — высокой грудастой девушке, ловко переставляющей стаканы с места на место, чтобы их протереть.