Внесем поправки в Закон о собственности замужних женщин!
Чтобы найти место для полотнища, пришлось потеснить один из вездесущих портретов пожилого господина в напудренном парике. Сейчас джентльмен стоял, прислоненный к буфету, готовый вернуться на место в случае визита родителей Хэтти – семья состоятельного банкира не одобряла общественную активность дочери. Вместе с Хэтти в отеле проживала сопровождавшая ее везде двоюродная бабушка, однако та была слишком близорука, чтобы обратить внимание на подмену. По-видимому, тетушка как раз прилегла вздремнуть, дав возможность девушкам бесстыдно засидеться в гостях дольше положенных для светского визита пятнадцати минут.
«Какое необычное место – Оксфорд», – подумала Люси, глядя на подруг. С какой легкостью университет объединил на одном диване наследницу банкира, которая занималась живописью, юную леди из Шотландии, помогавшую в научной работе отцу-профессору, и дочь викария – ныне герцогиню, – изучающую античную литературу!
– Боже, Люси, ты нас напугала! Явилась молча, как привидение! – Хэтти вскочила с дивана. Ее рыжие локоны выбились из прически и рассыпались по плечам.
– Контракт пока что не утвержден, – поторопилась объявить Люси.
Аннабель и Катриона, которые тоже начали вставать, снова рухнули на канапе.
– Это правда ты, а не привидение? – Аннабель сверлила Люси своими зелеными глазами.
– А кто же еще? – Люси забралась на диван с ногами, совершенно неподобающим для леди образом. – Как я понимаю, правление обнаружило мое имя в официальных документах консорциума, и теперь они подозревают, что я намерена использовать «Лондонский печатный двор» в преступных целях. Вот и посоветовали мистеру Барнсу не продавать нам свою долю.
Хэтти, которая как раз наливала подруге чай, замерла. Ее круглые карие глаза округлились еще больше:
– Неужели он их послушается?
– Он человек робкий.
– Так что нам делать?
Люси еле заметно пожала плечами:
– Что и всегда. Ждать.
Катриона сняла очки и озабоченно оглядела подруг голубыми глазами.
– Не вини себя. – Ее шотландский выговор стал еще более певучим, как всегда случалось от переизбытка эмоций. – Мы обсудили все варианты, и поставить во главе предприятия тебя был наименее плохим.
– Ну спасибо, – скривилась Люси. По правде говоря, после недавнего визита к мистеру Барнсу она втайне подумывала: а не был ли их план слегка опрометчив? Когда ей впервые пришло в голову купить издательство, чтобы опубликовать суфражистский доклад, направленный против Закона о собственности замужних женщин, сама идея показалась ужасной. И все же, если ты ставишь перед собой великие задачи, порой нужно применять тяжелую артиллерию. К сожалению, легко погрязнуть в текущих проблемах. Например, собрать Инвестиционный консорциум в условиях серьезных ограничений и проработать юридические вопросы – вместо того чтобы досконально продумать возможные последствия. Погубленная репутация и утрата доверия к и без того непопулярному суфражистскому движению – лишь немногие из рисков. Эти риски с легкостью проигнорировали, когда месяц назад неожиданно открылась возможность приобрести долю в подходящем издательстве. Однако теперь, балансируя между победой и непредвиденным поражением в самый последний момент, Люси осознала всю авантюрность своего плана. Я немного обеспокоена, хотела она сказать подругам. Я беспокоюсь, что откусила больше, чем смогу прожевать. Разумеется, ничего подобного она вслух не произнесет. От нерешительного лидера толку мало.
Люси повернулась к Аннабель:
– Наверное, зря я пригрозила Барнсу возможным гневом со стороны Монтгомери. Понимаю, сейчас не то время, чтобы использовать твое имя в потенциально скандальных мероприятиях, но мне показалось, что это последний шанс.
Герцог Монтгомери был очень влиятелен, однако несколько месяцев назад, после женитьбы на Аннабель, его положение в свете пошатнулось – верхние десять тысяч представителей высшего сословия не одобрили его решение взять в жены дочь викария, а также смену политических предпочтений. С тех пор он почти перестал бывать в свете.