Как только я зашла в спальню, кис успокоился и нырнул обратно в передник.
Псих! Ненормальный…
Огляделась. Та самая спальня. Вспомнила, как попала сюда в первый раз. Сейчас паники уже не было. Но все равно как-то не по себе.
Эти ужасные изображения на стенах. Окровавленные клыки, терзающие мертвенно-бледную плоть… кого? Догадайтесь с трех раз. Конечно, девственниц, кого же еще. Покорные девицы хоть и были прекрасны и, скорее всего, невинны, сочувствия не вызывали. Хоть бы одна колом осиновым замахнулась, чеснока наелась, на худой конец. Нет! Ешьте меня, пейте! Я бедная несчастная беззащитная девственница, о горе мне и погибель! Тьфу! Смотреть противно!
Тут поспи — не то что голова заболит, кошмары сниться будут. Гадость какая! Вздохнула, вспомнив, зачем я здесь, и стала работать. Быстро разобрала полотенца — черные и кроваво-красные. Ну, конечно! Какие ж еще-то! Его Смертоносность разве может чем-то беленьким или зелененьким вытираться? Нет! Что вы? Ай-яй-яй!
Минут через десять меня уже трясло от злости, честное слово! Этот пошлый антураж квеста а-ля «В гостях у Дракулы», мягко говоря, поднадоел. Нет, справедливости ради надо, конечно, сказать, что, если бы в квесте хотя бы наполовину все было такого уровня, это, конечно, было бы круто. Даже очень…
Кто знает, куда бы мои размышления пошли дальше? Наверное, я представила бы себе, как визжала бы Ритка, попади она сюда. Хотя… Хорошо, что не попала, — точно умом бы тронулась. Там и так, в общем-то, не густо.
Ритку, правда, я все-таки вспомнила. Что ты там про нижнее белье-то говорила, подруга? Ты сюда посмотри…
Мысленное общение с Риткой помогло пережить первый шок. На дне корзины лежало мужское нижнее белье. Обычное такое. Одна пара черного (кто бы сомневался!) цвета, другая — кроваво-красного.
Интересно другое. Белье было не простое, а, как это сейчас модно говорить, — «украшено оригинальным принтом». С рисунком то есть.
На черном фоне, обратите внимание, — Камасутра в исполнении крошечных скелетиков. Это… Ой, мама. Так можно, наверное, только если ты уже действительно скелет. Живым не получится, наверное…
На красном — вампирские клыки…
— Да… Красота… — я рассматривала второй вариант, с клыками, когда…
— Что ты делаешь в моей спальне?!
Он
— Элла! — взревел некромант.
Замок вздрогнул, кисы забились нервным облаком, а бледная как смерть экономка прижала руки к груди:
— Господин?!
— Что. Это. Такое? — кивок в сторону девушки, прижимающей к себе белье (его белье!) так, как будто это могло ее защитить.
— Это служанка, которая раскладывает ваше белье. Нерасторопная, надо признать. Что она натворила?
— Почему именно она?
— Ваше Смертейшество, — удивилась экономка, — вы же сами приказали дать ей работы побольше. И я…
— Пусть чистит подвал! Возле Кубка должен быть порядок!
— Слушаюсь.
— А к спальне моей пусть не подходит!
Экономка поклонилась.
— Уберите ее!
— Конечно, Ваше Смертейшество. Вита, можешь идти.
— Стоять! Элла, да заберите же вы это у нее, наконец!
— Слушаюсь.
Дверь спальни с шумом захлопнулась, стая кис спряталась под черным плащом.
— Спасибо, Элла. Можете быть свободны.
— Обед?
— Да. Позже. Я позову.
Экономка ушла.
Вальдар ап Морт, маг Смерти и Страж Преисподней, внимательно рассматривал то, что было у него в руках. Странно. Не помнит он, чтобы… Определенно все это — результат бурных вечеров. «Сладкие ночи», «Смертельные объятия», «Приют некроманта» — все эти заведения с определенной репутацией он, конечно же, посещал. В этом не было ничего постыдного. Он свободен. Молод. Полон сил. А это… Ну… Это часто дарят девушки, которые…
О! Тут есть надпись! Ну-ка: «Помни меня. Милли».
«Милли… Милли, Мил… Нет! Не помню. Это нехорошо… Надо бы сделать связи более беспорядочными, а личную жизнь менее насыщенной. То есть наоборот. Связи менее беспорядочными, а жизнь более насыщенной. Или нет… Так. Все. Я устал!»
— Элла!
— Я здесь, Ваше Смертейшество.
— Обедать!
— Конечно.
— Нет! Подождите… Служанку ко мне! Ту, что разбирала белье!
— Конечно. Сейчас она придет… но… Ваше…
— Элла. Я не собираюсь пить из нее кровь. Я не зверь. Успокойтесь и оставьте нас. Ненадолго.
Глазищи у девчонки и правда горели. Ишь… Гневается! Руками вцепилась в передник, сама вжалась в стену. И за что ему это все? Он просто хочет поесть в компании, не больше. Ну… не может! Не может он сейчас быть один.