Минуя тесноту между безмолвной парой, он сказал. - И-извините! - сказал, как скатился с горки, то есть сев на "и", а концовку выпалил скороговоркой. Шрам на щеке, орлиный нос и трехдневная щетина делали его похожим на киношного пирата.
- Извиняю... на первый раз, - сказал в удаляющуюся спину Паха. Пират обернулся,
- И-и? - бровями и челюстью подался к нему Паха.
Незнакомец посмотрел на Наташу, отвернулся, и как ни в чем не бывало, удалился.
- Вот так, - сказал Паха и задвинул челюсть на место, Наташа представила, как пират вытащил из-за пояса кривой кинжал и... он засунул его назад. Одним словом, она была разочарована. Раздавив носком окурок, она сказала раздраженно. - Ну, так что тебе надо?
Паха подул на палец с огромной печаткой, потер ее, глаза его сделались сонными. - Мне нужно твое влагалище!
Наташа с трудом подавила гнев, и, удерживаясь в границах сарказма, сказала. - Как-кая честь!
- Ты мне дала разок. Зачем мне искать другое... влагалище. Мне и упаковка его нравится, - он едва заметно ухмыльнулся. - Ты поняла?
- Я поняла одно: меня вот-вот вырвет от тебя, пупсик!
- Слушай сюда, - сказал он со всей возможной ленивостью. - Я в первый раз тебя по-хорошему просил, второй раз - тоже. "Зелень" предлагал. Не понимаешь ни хера ты по-хорошему! Давай по-плохому!.. Давай?! - клюнул он головой и вытаращил глаза.
- Давай! - сказала Наташа с вызовом и зажгла в глазах огоньки ненависти.
- А-га! Мы смелые значит! А ты меня не знаешь! Ни х-хера не знаешь!.. А если я тебе сейчас репу расколочу? А потом под лестницей вые...у? Как ты насчет траха под лестницей? А-а, подруга?
- Замучаешься, хорек вонючий! - прошипела она.
- А за хорька я тебе точно репу расколочу!
В тот момент как Паха шагнул к ней, намереваясь исполнить свое намерение, наверху появился силуэт.
Это был "пират". Под перекрестьем двух взглядов, он спустился вниз и, извинившись, опять прошел между ними.
- Слушай, чмо! - сказал Паха в спину. - Дверь с той стороны закроешь и потеряйся! Навсегда!
Незнакомец обернулся и окинул их неспешным взглядом. - Ну и грубый у тебя друг, - сказал он, обращаясь к Наташе.
- Нашел друга! - презрительно скривилась девушка,
- Понятно.
Незнакомец, стоявший на две ступени ниже, размышляюще качнулся и вновь обратился к девушке. - Я так и думал. Уродов я обычно с первого взгляда вычисляю. Но, знаете, есть девушки, которым уроды нравятся. Поэтому я и не остановился в первый раз...
- Ты, чмо!..
- ...вдруг, думаю, вы принадлежите именно к этому сорту. А потом наверху врубился, где вас видел и подумал: неуж-то девушке, поющей такие странные песни, нравятся такие до странности упрощенные типы? Если это, конечно, не случай патологической любви?.. - Наташа смотрела на него ошеломленно.
- Ни хера ты приборзел, чмо! - встрепенулся Паха. - А, теперь я тебя буду убивать!
- Да?! - воскликнул незнакомец и широко улыбнулся и широко расставил руки, как бы приглашая в объятия. - Ну, давай!
В глазах Пахи мелькнула смутная опаска, которую тут же захлестнула бычья ярость. Выставив левую ногу вперед, он сверху вниз нанес два вырубающих удара в голову этого клоуна, но... но в предполагаемой точке не оказалось ни головы, ни клоуна. "Пират" нырком ушел вниз и, сделав шаг назад, прислонился к стене, а Паха, уже теряя равновесие, по инерции правой еще раз крюканул пустоту, создавая вращательный момент собственному ринувшемуся вперед телу. Рукам незнакомца, катапультой выкинутым вперед, ничего не оставалось как поймать конечность самоуверенного бойца и с ее помощью увеличить начальную скорость выходящего на орбиту спутника.
Дальнейшее напоминало прыжок с трамплина, если представить, что прыгун в полете случайно потерял лыжи и, обращаясь вокруг собственной оси, стал переворачиваться через спину, напрямую летя - нет, не в альпийский сугроб, - а в чан с известковым раствором.
Паха воткнулся в него так точно головой, так аккуратно вошли туда плечи, поднялись такие высокие и эффектные брызги, что можно было подумать: он уже предварительно тренировался в этом деле.
В положении «вверх ногами» он, словно вознесенная и перевернутая надо льдом фигуристка, секунду перебирал конечностями, пока вместе с чаном не рухнул ногами к двери. Окаченный до самых пяток известковой жижей, он мелко-мелко засучил ногами и выскользнул из бочкового плена.