парень ещё крепче обхватил Тамару за бёдра и стал двигаться ещё резче.
Тамара сама не заметила, как начала тихонько стонать.
- Нравится, сучка, - негромко сказал парень.
- Да – а - а, - простонала она. - Трахни меня сильнее.
Сейчас она очень хотела, чтобы он не останавливался потому, что
почувствовала свой приближающийся оргазм, но парень, сделав ещё несколько
движений, громко всхлипнул и начал изливаться.
В этот момент она не думала не о чём.
Ни о том, что их могут заметить, ни о том что это и есть измена, ни о том, что
она даже не знает этого парня, кто он и откуда. Сейчас она превратилась в
самку, желающую получить удовольствие. Ощутив горячую струю внутри
себя, Тамара заелозила задом, стараясь подольше не выпускать его член из
себя, но парень сам вынул его и, грубо развернув её к себе лицом, надавил на
плечо.
- Оближи его, - приказал он.
Тамара никогда в жизни не облизывала член после совокупления,
да ещё и чужой, но ослушаться она не смогла и, послушно открыв рот, начала
слизывать, с его ещё твёрдой плоти, остатки спермы и своей влаги, не ощущая
ни вкуса ни запаха. К её удивлению, ничего ужасного в этот момент она не
почувствовала. Наоборот, возбуждение только усиливалось и ей ужасно
захотелось поласкать себя. Дотронувшись до промежности рукой, она
вздрогнула от удовольствия.
Её вагина была вся горячая от сильнейшего возбуждения и мокрая
от мужского семени, а клитор стал настолько чувствительным, что от первого
же прикосновения всё её тело свела сладкая судорога.
Она закрыла глаза и тихо застонала, не выпуская член изо рта.
- Смотри не откуси от счастья, - прошептал парень. - Все вы бабы шлюхи.
Ладно, спасибо, что не отказала. Я знаю тебя, зайду как нибудь. Ты мне
понравилась, шлюшка.
Он медленно вынул член изо рта, несколько раз легонько шлёпнул
им по её губам и, на ходу застёгивая ширинку побежал вниз. В полумраке
подъезда, Тамара так и не смогла разглядеть его лицо и понять сколько парню
лет но, судя по голосу, ему не было ещё и тридцати. Ещё несколько минут она
сидела на корточках, лаская себя рукой, закрыв глаза и содрогаясь от
запоздалого оргазма. Во рту она теперь ощущала вкус его спермы, он был
терпковато - солёный. Тамара поймала себя на мысли, что ей это все
понравилось и сейчас ей очень хорошо.
Некоторая доля стыда от того, что её изнасиловали, конечно, была,
но удовольствие, которое она при этом получила, было гораздо сильнее.
И на парня Тамара не обижалась, наверное потому, что вдруг поняла - она
стала невольной причиной бегства той девушки и по его логике расплатилась
своим телом за эту оплошность.
Немного придя в себя, она встала, оправила плащ и, на дрожащих
ногах спустившись вниз, вышла из подъезда. Тимка сидел у двери и жалобно
скулил. Увидев хозяйку, мгновенно заскочил в подъезд и подбежал к лифту.
Никого не встретив в подъезде, Тамара вернулась домой.
Снова пошла в душ.
Долго стояла под прохладной струей воды, снова и снова вздрагивая,
переживая эти сильные ощущения.
Когда она легла в постель, муж даже не проснулся.
- Даже не подозревает, бедный, что его рожки начали расти. С почином тебя,
Тома, - сама себя поздравила Тамара и, закрыв глаза, попыталась уснуть, но
сердце ещё долго не хотело успокаиваться и быстро стучало в её груди, не
давая думать ни о чём кроме этого «приключения».
Её посетила одна странная мысль:
За всю свою жизнь не было ни единой ситуации, где её могли изнасиловать, а
тут, только решила изменить мужу и буквально через несколько минут это
произошло. Неужели так должно быть? - задумалась Тамара.
По мере того, как возбуждение проходило, по всёму телу
разливалась, уже давно забытая, удивительная лёгкость и истома. Она так и не
поняла, когда заснула………
******
У Эльвиры этот вечер был менее насыщен событиями.
Она не пыталась соблазнить мужа своими прелестями, а сразу перешла к
действиям, Когда они легли в постель, Эльвира сама начала ласкать Петеньку,
целовать, гладить грудь, живот, но как только хотела опуститься ниже, чтобы
сделать ему минет и уже откинула одеяло, он вдруг взял пульт и включил
телевизор.
- Петенька, я же …………., - она попыталась вернуть внимание мужа, но он
уже уставился в телевизор.
- Вот, урод, - выругался он, глядя в экран. - Сам по казино ходит, а кричит,
что их все позакрывать надо.
По телевизору показывали выступление какого-то депутата.
Эльвира грустно посмотрела на телевизор, на мужа и поняла, что речь этого
лысого депутата, сейчас волнует его гораздо больше, чем неудовлетворённая
жена, лежащая рядом.
Она обиженно легла и отвернулась от него.
Муж заметил её реакцию, выключил телевизор, обнял Эльвиру и нежно
поцеловал в плечо. Она уже обрадовалась и хотела повернуться к нему, чтобы
продолжить начатое, но услышала:
- Извини, родная, я сегодня очень устал. А ты знаешь, когда я уставший, не
могу кончить. Спокойной ночи.
Он ещё раз поцеловал её в плечо и лёг на свою подушку.
Эльвира промолчала.
Она знала об этой проблеме мужа, только никак не могла понять, где он так
успел устать.
С дежурства пришёл ещё вчера, - думала она. - Сегодня весь день просидел
дома, только в магазин за хлебом сходил. От чего устал? Ну ладно, родной
мой, будет тебе ответ Чемберлена. И не один раз будет! Ты сам меня вынудил!
Эльвира вспомнила, как раньше Петенька, после их любовных игр
всегда говорил, что у неё лицо святой, а тело грешницы.
- Это хорошо или плохо? - смеялась она.
- Конечно хорошо, - улыбался он. - Очень хорошо. Было бы плохо, если бы
всё было наоборот.
Но последние несколько лет он уже так не говорит, с грустью
подумала она. Так, с обидой в душе и надеждой в сердце, Эльвира и заснула.
Глава 3
На следующий день, муж Эльвиры Петенька, а на работе – Пётр
Иванович Борисов, заступил на дежурство. Будучи на пенсии, он устроился
работать в охранную фирму, простым охранником. Но учитывая его прошлые
заслуги, был назначен старшим смены. Это формальность, но лишние,
пятьсот рублей в месяц, ему не мешали. Охраняли они склад с бытовой
техникой.
Дежурили по двое, он и его напарник Семён.
Молодой, тридцатилетний парень, неженатый шалопай, как называл его Пётр
Иванович. К работе Семён относился очень серьёзно, охранял, как положено,
всё делал по инструкции - обход, осмотр, запись в журнале.
Но в личной жизни – полный шалопай потому, что не мог любить одну
девушку, а менял их как перчатки.
- Не смогу я, Пётр Иваныч, - говорил Сёмен. - С одной бабой всю жизнь
прожить. Видимо в деда пошёл. Он ещё тот ходок был, до восьмидесяти лет