– Берегись! – Тетушка дернула ее за руку, и Хэтти резко остановилась.
Хотя они уже подошли к переходу у Рэндольф-корт, до следующего экипажа было еще далеко.
– Вечно витаешь в облаках, – пробормотала старушка. – Когда-нибудь это доведет тебя до беды.
Хэтти похлопала хрупкую руку тетушки.
– Все будет хорошо, ведь ты за мной приглядываешь.
– Хм. А почему ты хромаешь?
Потому что растянутая лодыжка продолжала служить Хэтти болезненным напоминанием о глупой вылазке в Лондон.
– На лестнице поскользнулась. – Необходимость выкрикивать ложь все только усугубила.
– Вот и не торопись, – назидательно заметила тетушка. – Полагаю, его светлость следует пригласить на обед. Завтра же!
– Завтра – слишком скоро, тетя. К тому же обед будет семейный.
– Ладно, тогда мы попросим твою матушку отправить лорду Скеффингтону приглашение на более торжественное мероприятие, и чем скорее, тем лучше.
Тетушка подождала, пока они пересекут улицу и войдут в прохладный, гулкий холл Рэндольф-корт, и спросила:
– Ты знаешь, что при крещении его нарекли Клотверси?
Хэтти знала. Теперь об этом узнал еще и персонал отеля за стойкой регистрации, и мистер Грейвс, и несколько ошарашенных гостей, мирно беседовавших друг с другом на диванчиках возле камина.
– Да, – проревела тетушка, направляясь к лифту. – Клотверси, как и покойный отец. Между прочим, деда тоже звали Клотверси.
– Ясно…
– Пожалуй, стоит узнать об этом прежде, чем отправим приглашение. Женщине следует тщательно подумать, желает ли она быть увековеченной в анналах длинной череды Клотверси Скеффингтонов. Сына твоего тоже назовут Клотверси – ребенок язык сломает. Ты могла бы звать его по-домашнему – Клотти.
Хэтти досадливо поморщилась и украдкой посмотрела по сторонам. Так и рождаются слухи. Молодой женщине они могут доставить ужасные неприятности, и Хэтти очень хотелось этого избежать. Недавняя экскурсия закончилась поцелуем с мерзавцем, поэтому в обозримом будущем девушка решила вести себя безупречно. Мистер Грейвс точно оценит, подумала она, глядя, как охранник прошмыгнул в апартаменты, чтобы выполнить обычный обход и убедиться, что в их отсутствие туда не забрались похитители. Грейвс предпочел сохранить свое рабочее место у Гринфилдов и не стал докладывать об исчезновении Хэтти, но вряд ли так будет всегда.
В гостиной она бросила тяжелую сумку на диван у камина и со вздохом потянулась. Тетушка скрылась в одной из боковых комнат, и Хэтти подошла к ближайшему окну, желая немного передохнуть. Апартаменты выходили на оживленную Магдалена-стрит, и со второго этажа она могла сколько угодно безнаказанно наблюдать за чужими жизнями. Сегодня взгляд Хэтти беспокойно блуждал по тротуару. В живописи она стремилась к результатам скорее выдающимся, чем к приемлемым, и эту мечту породило не только честолюбие, хотя девушка все еще переживала из-за своего фиаско с «Персефоной». Рисование не требовало обычных навыков, необходимых для достижения успеха в письме или арифметике. Хэтти не могла написать ни строчки, не наделав ошибок, и не могла списать пример, не поменяв цифры местами. Сегодняшний день стал очередным болезненным напоминанием. Дело не в глазах, хотя отчасти это похоже на слепоту особого рода, заключил несколько лет назад последний в длинной череде докторов, когда Хэтти не удалось исправиться, несмотря на строжайшие выговоры учителей. Отец был потрясен. Если дело не в глазах, то виноват мозг? Неужели что-то не так с ее головой? Неужели из его чресел вышел тупоголовый наследник – Гринфилд, не способный заниматься капиталовложениями?! Разочарование отца ранило Хэтти сильнее, чем линейка учителя, наказывавшая за письмо левой рукой и за бесчисленные ошибки. Хэтти натирала мозоли на пальцах и падала духом, пока не отыскала свой талант в яркой палитре красок. И все же сегодня в галерее ей вспомнились слова отца.
– Хэрриет! – окликнула тетушка из соседней комнаты. – Я хочу сыграть в бридж.
Бридж. Ну сколько можно!
– Минуточку, тетя, – ответила она не оборачиваясь.
На противоположной стороне улицы залитая солнцем стена колледжа Баллиол излучала стойкое, золотистое спокойствие. Если бы стены могли выглядеть мудро, то оксфордским достался бы первый приз.