Катриона опешила.
– Я вовсе не считаю тебя дурочкой! Понимаешь, муж может запретить мне заниматься наукой – подразумевается, что жена обязана обслуживать его так, как он пожелает.
– А еще подразумевается, что он должен защищать жену ценой своей жизни, – напомнила Хэтти, легкомысленно махнув рукой. – Хорошо хоть, что от нас не ждут того же самого.
– Смерть – всего лишь миг, – тихо сказала Катриона. – Тебе ведь придется прожить с ним всю жизнь.
– Тьфу ты, пропасть! – воскликнула Хэтти. – Я-то думала, немного глупости разрядит обстановку.
– Ах да, конечно.
Щеки Катрионы вспыхнули – иногда она не улавливала сарказма. Вероятно, поэтому и ее слова редко несли подтекст. «Тут мы сильно отличаемся, – подумала Хэтти. – Я выпаливаю, что в голову взбредет, и часто вовсе не имею этого в виду». Для нее средство для выражения правды – живопись, а слова вызваны желанием понравиться собеседнику, желанием выглядеть обычной или глупенькой, что для девушки часто то же самое. От этого недуга страдают большинство женщин Британии, вынужденных думать одно, говорить другое, соглашаться с тем, что не нравится, смеяться над тупыми шутками – таковы большинство, только не Катриона. Когда Катриона хочет скрыть свои чувства, она просто умолкает. Вполне разумно, кстати, но если все страдают от одного недуга, то здоровый человек кажется ненормальным.
Хэтти снова откинулась на подушки.
– Не бери в голову, дорогая. Твои доводы вполне разумны, да только что у меня за жизнь сейчас? В родительском доме я не могу сама выбрать платье или прическу, не могу съесть лишний кусок за столом или решить, с кем мне общаться. По-твоему, почему я так часто лезу к тебе с модными советами? Выйдя замуж, я стану хозяйкой в своем доме.
Катриона кивнула.
– Вопрос в том, что хочешь: вырваться от родителей или вступить в брак?
– Разве для женщины в моем положении есть разница? – взвилась Хэтти. – Своих средств у меня нет, в отличие от Люси. И отца вроде твоего, который решил остаться холостяком и сделал тебя своей помощницей! Быть старой девой я точно не хочу.
– Напрасно я дала волю своим тревогам, – пробормотала Катриона, кутаясь в шаль с таким видом, словно только что осознала, насколько далеко высунулась из раковины.
Раскаяние пронзило Хэтти, будто удар током.
– Я так люблю наши с тобой разговоры, – быстро сказала она, – и мне их будет очень не хватать. Потому я сегодня такая несдержанная. А что тревожит тебя – расскажи!
Катриона разгладила шаль перепачканными чернилами пальцами.
– Ничего.
– Я болтушка, но тайны хранить умею! – заверила Хэтти.
– Знаю, – с улыбкой ответила Катриона. – Лучше расскажи, что сделаешь первым делом, если станешь сама себе хозяйкой?
Похоже, своими проблемами Катриона решила не делиться.
– Первым делом отдам весь свой гардероб на благотворительность! Потом осуществлю свою главную мечту: отправлюсь во Францию, захватив с собой акварельные краски и лучших подруг, – ты должна поехать со мной! В Париже самые знаменитые бары и литературные салоны, а на юге страны можно любоваться сапфирово-синим морем!
– Ты заходила когда-нибудь в бар? – поинтересовалась Катриона.
– Нет, но слышала, что самые лучшие бары – в Париже, и там можно встретить известных художников.
– Я поеду с тобой, – согласилась Катриона, – только разве тебе не хотелось бы путешествовать одной?
– Одной?! – Хэтти скривилась. – Что я буду делать на Монмартре или в Марселе одна? Сначала я заскучаю, потом влипну в неприятности, связавшись с неподходящей компанией. И еще я терпеть не могу заниматься логистикой!
– Тогда возьмем с собой Люси, – кивнула Катриона. – С логистикой она справляется отлично.
Их сестринская беседа закончилась с появлением тетушки, хорошо отдохнувшей после приятного сна и твердо убежденной, что настало время проследить за сбором вещей для отъезда в Лондон.
При прощании Хэтти прижалась щекой к лицу Катрионы.
– Как думаешь, не будет большого вреда, если я схожу на экскурсию по галерее? – прошептала она.
– Нет, если не станешь отходить от матери, – тихо ответила Катриона.
– И почему я не удивлена? – пробормотала мать Хэтти, заметив миссис Хьювитт-Кук в центре небольшой группы, которая окружила Блэкстоуна в холле. – А вот Оукси увидеть не ожидала.
Среди присутствующих лорд Оукси был единственным аристократом. В основном собралась публика попроще – жены и сыновья богатых промышленников. На их фоне отсутствие девушек возраста Хэтти резко бросалось в глаза.