— Да, наверное, — задумчиво сказал он, — Избаловали бабы да лакеи нашего принца.
— Чудно. Мой отец пропал так же внезапно, как и король. Иногда думаю: а вдруг они — одно и то же лицо? Хотя фигня это полная. Я папу помню. И король раньше исчез. А ты его помнишь?
— Ритуль, не мешай работать, — жалобно проговорил Шут.
— Ну поговори со мной, — заныла я, — У меня стресс…
— Тогда не помню.
— Я раньше часто пыталась вообразить себе, что с ним могло случиться.
— С отцом?
— Нет, с королём. С папой всё ясно. Он себе нашёл другую, ну и… Ладно! Про короля интереснее представлять.
Я разлеглась на шутовой кровати, принялась вертеть в руках какую-то безделушку типа брелка для ключей в виде надкусанного яблока.
— Мне кажется, его убили с целью захвата власти.
— Тогда почему никто не узурпирует трон? — вздохнул Шут, не иначе как дивясь моей наивности.
— Не знаю. Другой вариант: он мог погибнуть на тех самых военных учениях, с которых не вернулся.
— А где труп? Размазало танком по всему полю для манёвров?
— Может, его бомбой расфигачило… не обязательно танком.
Шут расхохотался, кинул в меня колпаком.
— Кровожадная моя фантазёрка! И откуда такие брутальные мысли?
Я сконфузилась.
— Блин… А у тебя какие варианты?
— Никаких. Меня эта тема не волнует.
— Ого! Ты — придворный шут… и не волнует?!
— Абсолютно. Не с чего волноваться. В стране порядок. Наследник справляется с помощью советников. Её Величество тоже замечательно управлялась до поры… На фига король-то?
— Тьфу! Какой-то ты непатриотичный! — надулась я.
— Вполне патриотичный. Просто не циклюсь на несущественных для меня вопросах.
Дальше мы переметнулись на более нейтральные темы. Обсудили предстоящий спектакль в городском театре по пьесе Шута, я попыталась зазвать любимого с собой в рок-клуб в ближайшее время, Шут принялся выяснять, что любит моя мама…
Когда облачко нависшей над нашими бедовыми головами угрозы почти бесследно развеялось, дверь в кабинет Шута распахнулась. Сердце ёкнуло: раз без стука — значит, начальство. Спустя мгновенье стало ещё более неуютно, ибо на пороге возникла Её Величество. Я поспешно присела в корявом реверансе (потому что второпях ногу подвернула) и испытала острое желание спрятаться под кровать. Выражение лица королевы не предвещало ничего хорошего. А это вам не принц-подросток.
— Александр, у меня к тебе серьёзный разговор, — начала она, едва прикрыв за собой дверь, — Что ты себе позволяешь?
— А это уже не Вашего Величества дело, — негромко ответил Шут, не отрываясь от письма.
— Ты мне не дерзи! — воскликнула королева.
— А вы мне не угрожайте. Не мальчик уже.
— Ты что, забыл своё место?
— Отнюдь. Прекрасно помню. Если надо будет — напомню и вам.
Её Величество открыла было рот для очередной гневной тирады, но тут Шут оторвался-таки от своей писанины и спокойно, не повышая голоса, произнёс:
— Маменька, займитесь лучше воспитанием сыновей. Хамами детки растут, моя королева. И не лезьте в мою жизнь. Не ваш это уровень, мадам.
Королева молча ушла, грохнув на прощанье дверью так, что в шкафу упала одна из книг. Шут шёпотом выругался, потом покинул рабочее место и подошёл ко мне.
— Забавно, — сказал он с деланным весельем, — Судьбы шутов с каких-то пор волнуют их господ!
Я смотрела в пол. Мне всё происходящее нравилось всё меньше. Может, правда написать заявление о добровольном увольнении? Шут со вздохом потрепал меня по волосам.
— Не трусь, леди Марго! Собаки лают — ветер носит.
«Короли и собаки — не одно и то же», — захотелось сказать мне, но я обошлась другими словами:
— Я, пожалуй, пойду работать. Прогул мне совсем не нужен. Прости.
Шут прищурился, покачал головой. Помедлил, снял дурацкий колпак, бросил его на стол. Бубенчики жалобно звякнули, словно больно ушиблись.
— Рита, ты думаешь, тебе вообще сегодня стоит расхаживать по Дворцу? Я же сказал, что сам оформлю тебе отгул. Если хочешь уйти — только домой.
— Хочу, — выговорила я одними губами.
Шут проводил меня до ворот и долго махал рукой вслед. Я плелась, не глядя на дорогу, и с тоской думала, как новость о случившемся воспримет мама. Представила себе её печальное лицо с тонкими чертами, и внутри взвихрился обжигающий стыд. Мама, у тебя абсолютно бестолковая дочь. Если бы я мечтала о принце, не было бы никаких причин волноваться, плакать, что-то скрывать от других.
— Ну что я должна была сделать, мамочка? — плакала я дома, — Мартину в ноги кинуться, умоляя простить?