Ладно, хватит о грустном.
Если позволять себе грустить, то не останется сил жить…
***
Энджел едва не выпустил наружу своего жуткого зверя. Каждое прикосновение Лианы заставляло его вздрагивать и… желать. Желать еще и еще этих прикосновений, словно внутри него сидел ненасытный монстр.
Стало противно. Пришлось опустить глаза, чтобы не выдать той бури чувств, что бушевала в груди.
Что с ним такое? Что ОН такое???
Почему-то мальчишке казалось, что таким он был не всегда...
На мягкий матрац Энджел укладывался с легкой опаской. Не привык к такому. Но ощущения ему понравились, и он, изморенный многочисленными злоключениями, мгновенно уснул.
Снилось ему что-то тяжелое, но конкретных образов парень ухватить не смог. Только мука, страх, отчаяние, а потом и апатия владели его естеством по очереди.
Настойчивый звон заставил его проснуться и резко присесть.
С соседней кровати с трудом поднялась Лиана. Ее темные волосы были забавно всколочены, глаза не желали открываться. Она начала что-то неразборчиво бормотать, а потом с трудом поплелась в ванную комнату.
Энджел облегченно выдохнул.
С ней хорошо. Просто находиться рядом…
Утро получилось немного сумасшедшим. Лиана быстро собиралась на занятия, по ходу объясняя Энджелу, что ему нужно тихонько сидеть в комнате и никуда не выходить. Она оставила ему целый пакет сладостей, показала, как пользоваться чайником и, пообещав в обед принести чего-нибудь горячего, упорхнула на занятия.
Парень с удовольствием позавтракал, почувствовав, как прибавилось сил. Одежда, которую Лиана вчера постирала и высушила за пятнадцать минут, очень приятно пахла. Кстати, уходя, она оставила ему щетку для волос, смущенно предложив привести в порядок шевелюру.
Именно с этого Энджел решил начать.
Найдя на одной из стен большое зеркало, парень придирчиво взглянул на себя. Удивился. На самом деле он редко видел свое отражение. Показался себе блеклым и неприятным, но потом отмахнулся и попытался провести щеткой по волосам.
Спутанные пряди отказывались выравниваться, и он измучился с ними настолько, что в порыве раздражения потянулся к ножницам, лежащим на полке.
Но потом передумал. Что-то остановило его. Словно волосы были для него… священны? Это слово всплыло в памяти само собою, но что оно значило, он понимал смутно. Решив унять разбушевавшиеся чувства, Энджел закончил расчёсываться и отправился к окну.
Двор Академии был настолько полон, что показался одной из оживленных улиц этого города. Некоторое время парень наблюдал за разношерстной толпой студентов, после чего заскучал и…
Замер.
Стойкое и яркое ощущение, резко появившееся в его ментальном поле, заставило вздрогнуть.
Боль. Он почувствовал боль. Причем, чужую, но такую глубокую, что содрогнулся от неё. А еще ненависть. Огромную и просто невыносимую.
Какое-то живое существо в жутких муках вопило в ментальное пространство, и Энджел не выдержал.
Это было превыше него. Ведь что-то внутри откликнулось, потянулось навстречу, не смогло остаться равнодушным.
Несмотря на то, что он обещал Лиане никуда не выходить, он с легкостью вошел в подпространство и мгновенно исчез из комнаты.
Вынырнул в совершенно темном и сыром подвале. Воздух здесь был прогорклый, отчаянно воняло плесенью, с потолка капала вода. Кирпичные стены были покрыты мхом, а местами какой-то мерзкой слизью.
Энджел не почувствовал никакого дискомфорта. Его разум и чувства были наполнены еще более усилившимися воплями неизвестного существа. Причем, вопило оно исключительно ментально, тогда как в физическом мире ничего подобного слышно не было.
Эйнджел поежился и уверенно пошел вперед. Зрение быстро приспособилось к мраку, и он стал легко различать грязный пол под ногами.
Правда, обут был в домашние тапочки с кошачьим мордашками, которые ему дала Лиана, но спасать их было уже поздно.
Через пару десятков шагов он услышал первые звуки – чей-то приглушенный смех, потом стоны и самый настоящий рык. Уловив направление, парень телепортировался снова и вынырнул перед выщербленной бетонной аркой, которая была входом в большое и просторное помещение, освещенное тусклыми лампочками по периметру потолка.
Энджел уклонился в тень, после чего аккуратно продвинулся дальше и выглянул из своего убежища.
На стене, обвешанное цепями, висело тело. Тело могучее и откровенно страшное. Это существо не было человеком, хотя в какой-то степени его напоминало.
Саалонец! Это слово в памяти Энджела всплыло само собою. Его пробрало таким ужасом, что задрожали все конечности. Жуткое мерзкое существо с мордой вместо лица. Безволосое, красноглазое, с пастью вместо рта – оно заставило парнишку скрутиться на полу в откровенной панике.
Что-то в его прошлой жизни было связано с таким, как этот монстр. Что-то ужасное, отвратительное, невыносимое…
Но Энджел скрепился. Даже, можно сказать, возмутился и заставил себя сбросить с души парализующий страх.
Существо не имело на теле одежды, кроме разорванных в клочья штанов. Оно отчаянно напрягало могучие мышцы, пытаясь уклониться от раскаленного прута, которым его тыкали трое парней в студенческой форме ИВВА. Они-то и посмеивались, выкрикивая оскорбительные реплики и вызывая саалонца на бой.
Репитилод не мог ответить на этот нелепый и трусливый вызов. Он был скован по рукам и ногам очень крепкими и толстыми цепями, а рот его, в котором скрывались острые зубы, был заклеен непрозрачной клейкой лентой.
- Что, мерзкая ящерица! Не нравится запах горелой шкуры? – продолжал веселиться один из парней, опуская остывший прут в металлическое ведро, из которого валил дым. Похоже, он снова разогревал орудие пытки, предвкушая очередной мучительный стон. – А нечего было прилетать на нашу планету и что-то тут вынюхивать!!! Самое лучшее, что ты можешь сделать для искупления своей вины, это сдохнуть, ты понял???
С этими словами парень снова прижег саалонцу обнажённую грудь, и его серая кожа зашипела, а сам рептилод забился в конвульсиях от боли.
Энджел закрыл уши, не вынося больше воплей, разрывающих его ментальное поле. Саалонец жутко страдал, и ощущать его чувства было невыносимо.
«Помоги мне… - вдруг услышал он в разуме слабый умоляющий голос. – Пожалуйста, помоги…»
Энджел встрепенулся. Что-то в нем напряглось, взбудоражилось, попёрло наружу. Что-то отозвалось и властно потребовало помочь несмотря ни на что.
Ногти выросли во мгновение ока, резко отросшие резцы укололи язык, глаза полыхнули сперва желтым, а потом и красным цветом, и Энджел мгновенно растерял все свои сомнения и страх.
Разум заволокло пеленой, мысли перестали течь в прежнем русле, и парень очень четко осознал: этот саалонец ему не чужой…
Глава 8. Воплощение Шейхеда...
Перекошенные лица, вытаращенные глаза – трое студентов, еще минуту назад так смело издевающиеся над рептилоидом, теперь были похожи на сумасшедших. Энджел одним взмахом руки сковал их телекинезом, причем, он совершенно не вникал в то, как это сделал. Просто сделал и всё. Как будто в прошлом совершал подобное огромное множество раз.
Он медленно вышел из тени навстречу жуткому пленнику, и шорох его шагов прозвучал как никогда зловеще.
Наверное, в этот момент он казался темным ангелом возмездия с красными, как у вампира глазами, отросшими черными когтями на изящных ладонях и копной развевающихся позади длинных золотых волос. Единственной деталью, которая напрочь портила впечатление, были пушистые домашние тапочки с мордочками котят, но до смерти перепуганные студенты вряд ли обратили на них внимание. Они были скованы невидимой силой и едва могли дышать. Их глазные яблоки вращались, рты были приоткрыты и жадно вдыхали воздух, как будто всем троим не хватало дыхания.
Саалонец на стене встрепенулся и напряг могучие мышцы. Цепи, естественно, не поддались, и своим движением он лишь заставил еще больше кровоточить многочисленные раны на теле.