Ей было хорошо, даже слишком. И на секунду в голове пронеслась мысль о том, что интересно было бы испытать нечто подобное, и непонятно на каком именно месте хотелось бы больше оказаться. Но эта фантазия быстро отошла на второй план, уступая место жажде. То, как он пил её кровь, жадно, ненасытно, заставило вспомнить о том, каково это, когда сахарно-солёная жидкость, словно чудодейственный нектар, растекается по горлу, стекает дальше по глотке, заканчивая свой путь у кончиков пальцев. Как же это невыносимо прекрасно.
Я слышала всё, что происходит даже в самом дальнем углу этой комнаты, чувствовала разнообразие сладких до тошноты запахов, и поэтому с уверенностью могла сказать, что Алек знал о моём присутствии. Он делал всё специально, хотел, чтобы я видела это.
Спустя бесконечное время, Алек оторвался от своего… Ужина? И брюнетка недовольно захныкала. Он прервал от своего занятия блондинку без единой капли смущения, застегнул ширинку и почти в плотную подошёл ко мне, расплываясь в хищной улыбке.
— Моя ласточка! — Его ладони легли на мои щёки, и сейчас его пальцы не казались мне холодными, наоборот, тёплыми и приятными. Серые глаза, цвета хмурого неба перед дождём, с множеством крошечных красных вкраплений, сейчас прожигали, изучали и, видимо, закончив свой анализ, его уголок рта дрогнул в довольной ухмылке, — ты само совершенство. Даже я не рассчитывал на такой результат.
От него ярко пахло свежей кровью, и, если присмотреться, то в трещинках губ можно увидеть её капельки. Но в этом аромате было что-то ещё сладкое и кислое, я бы даже сказала — фруктовое. Если закрыть глаза, можно было представить корзинку фруктов, по которым стекала красная, тягучая жидкость, а сверху, для сладости — взбитые сливки. Как же невыносимо. Невыносимо соблазнительный десерт.
— Ха-ха, — рассмеялся блондин, видимо, заметив, как я пытаюсь проглотить слюну, потушить пожар в горле. — Ты уже, наверное, проголодалась, — он усадил меня на свой диван, присаживаясь рядом. — Пожалуйста, — он протянул мне запястье брюнетки, чьи глаза горели в предвкушении.
Ох, как я хотела проткнуть клыками эту нежную кожу, но, собрав всю силу воли в кулак, отрицательно помотала головой. Алек удивлённо на меня посмотрел, но уже в следующую секунду сам припал к запястью девушки, и та снова расплылась в очередном экстазе. Пока эти двое были заняты друг другом, я решила всё-таки внимательно осмотреться вокруг. Везде творилось то же распутство, что я наблюдала на диване Алека. Девушки пили кровь у парней, парни у девушек, кто-то слизывал белые дорожки порошка с голой кожи, запивая это янтарной жидкостью из бокалов. Вот девушка в красном платье сидела у кого-то на коленях, недвусмысленно ёрзая на месте, и стоило ей чуть приподнять бёдра, как в неё тут же начал вбиваться член. Вот другой диван, на нём две девушки ласкали друг друга пальцами, отодвинув трусики, и та, что была сверху, укусом впилась в шею второй. Я старалась долго не задерживаться глазами на одном месте, но куда не посмотри было одно и то же. Это место пропахло и пропиталось развратом и кровью.
— Нравится? — Я повернулась обратно к Алеку, который уже успел разогнать своих подружек. Его глаза сузились, а на лице всё та же хмельная наглая улыбка.
— Я… Нет, не нравится.
В жизни не собиралась участвовать в чём-то подобном. Но, видимо, из-за атмосферы вокруг, музыки и пошлых звуков, низ живота прожигало теплом. Только оказаться я сейчас хотела не здесь, и не с этими людьми. Тело сразу вспомнило ощущение, как к нему прикасался Док. Так нежно, так горячо и невинно. И хотелось гореть больше, жарче… В попытке вытянуть себя из этих воспоминаний, тряхнула головой и наткнулась взглядом в Алека. Его глаза ещё больше сузились, но теперь не было ни намёка на улыбку.
— Ничего. Привыкнешь. Наверное, не стоило тебя сразу окунать в наш образ жизни. Для тебя это всё ново, но я подумал, что тебе должны понравиться наши вечеринки.
— И с чего вы… Ты это решил?
— Ты — вампир. Это должно быть в твоей природе, — протянул парень, откидываясь на спинку дивана.
— Заниматься беспорядочным сексом, посасывая при этом кровь через коктейльную трубочку?
— Получать наслаждение от жизни во всей её красе.
— У нас, видимо, разное представление на этот счёт, — огрызнулась я, отворачиваясь от него. Алек только рассмеялся на мои слова демонстративно громко, закидывая ногу на ногу. — Видишь ли в чём дело, — он принялся рассматривать свой идеальный маникюр на руках, — у нас-вампиров почти отсутствуют такие чувства, как радость и удовольствие. — Он был доволен собой, заметя, как его слова произвели полный шок, что отразился на моём лице. — Но не всё так плохо. Чтобы снова ощутить на себе все эти приятные краски нужны лишь усилители.
— Усилители?
— Алкоголь, наркотики и секс. — Алек расслабленно откинулся на спинку дивана, наблюдая за моей реакцией, и словно в подтверждении его слов, рядом с нами раздался особо громкий стон.
Я не смогла подавить мурашки, что покрыли на мгновение тело, не только от услышанного, но и от того, что мозг сразу подбросил картинки откровенного содержания с моим участием. Где на лице играет грязная, непристойная, но счастливая улыбка.
— Нет, — фыркнула я, выводя себя из пошлого дурмана. — Лучше быть сухим башмаком, чем опускаться до такого.
— Послушай меня, — его пальцы больно впились в мой подбородок, разворачивая моё лицо к нему. — Так устроен наш мир. Мой мир. Ты работаешь теперь на меня, я тебя кормлю или даю разрешение питаться самостоятельно, если тебе по душе охота, но эту привилегию нужно сначала заслужить, ведь чтобы не оставлять после себя следов, нужно особое умение. — Его голос был грубым, требовательным и ядовитым, от чего побежали теперь уже колючие мурашки.
— И в чём заключается работа? — Спросила я осипшим голосом.
— Либо помощь с бизнесом, либо обеспечение нашему клану новых поставок кровавых шлюх, как мальчиков, так и девочек.
— А… А что за бизнес?
— Наркотики, — совершенно спокойным голосом произнёс Алек, словно говорил о погоде.
В какой кошмар я попала. Мне сейчас безумно захотелось вернуться в свою камеру, где лишь четыре стены и размеренное, успокаивающее дыхание Дока.
— Я не подхожу для этого. Пожалуйста, — голос дрогнул, — я не хочу жить в этом прогнившем мире.
— Ах, прогнившем? — пальцы вжались в челюсть ещё больше.
Свободной рукой Алек подозвал новую девочку. Та встала на колени рядом с нами и протянула покорно, уже на автомате, своё запястье. Блондин перехватил его и поднёс к моим губам. Свежие, ещё не затянувшиеся ранки от чужих зубов, стояли перед глазами с манящими капельками крови.
— Ты — часть этого мира, ласточка, — Алек нежно провёл большим пальцем по моей щеке, пока я не могла оторвать взгляд от крови. Мои губы безвольно разомкнулись, обхватив запястье. — Ты — уже часть этого прогнившего мира, — глаза закрылись и клыки стали настойчиво ныть под дёснами. — Ты — уже сама прогнила, ласточка, — только его тёплое дыхание мазнуло щеку, как до меня дошёл смысл его слов.
Я рывком откинула от себя руку девушки.
— Я не такая, как вы! И никогда не стану! Я лучше умру, чем снова буду пить эту… Гадкую кровь, — выплюнула слова прямо ему в лицо.
— Мразь, — прошипел Алек, — отталкивая меня силой, что я аж приземлилась на пол. — Я заставлю тебя питаться и докажу, что ты ничем не лучше нас.