Выбрать главу

Адреналин, что сейчас сквозил из охотника, словно через решето, моментально передался и мне. Его тело и лицо максимально напряжены: на лбу проступила испарина и можно было увидеть даже проступившую венку от напряжения, что вот-вот лопнет.

— Только не говори, что…— так и не смогла закончить свою мысль, боясь произнести свои опасения в слух.

— Да, я увидел спину Змея, когда направлялся к кассе, — Док резко крутанул руль на повороте и его левое плечо ударилось об стекло. Он зашипел от боли, но большего значения ему не придал. — Надеюсь, что никто из его охотников не увидел меня.

И только он успел это произнести, как в стекле заднего вида показался быстро набирающий скорость тот самый черный джип, что я видела на парковке магазина.

— Док! — я указала на машину.

— Блять! — он ударил по рулю и резко переключил передачу. — Держись!

Мои пальцы цеплялись за всё до чего могли дотянуться, но это не спасало от дикой тряски и с десяток ушибов пришлось на мою голову и плечо. Мотор ревел на максимуме своих возможностей. А джип, словно всадник апокалипсиса на своем чёрном коне, неумолимо к нам приближался. Я боялась даже сделать вдох, словно это как-то могло прибавить скорости нашим преследователям.

Доку удавалось оторваться от него на очередном повороте, и на краткий миг я почувствовала надежду, что нам удастся уйти от охотников, всматриваясь в стекло заднего вида. Ровно до того момента, как мы не услышали пронзительный визг шин и нашу машину не закрутило волчком по трассе

Перед глазами все быстро кружилось, я не успевала толком ни за что держаться, как меня силой притяжения уже отталкивало в противоположную сторону.

Было чудо, что нас не перевернуло, так как мы ехали на большой скорости, и что ночью почти не было машин на трассе. Не успела я толком перевести дыхание после остановки, как Док уже вытаскивал меня со своего сиденья.

Мы бросились в лес, что есть мочи.

Сухие и голые ветви деревьев словно специально цеплялись за нашу одежду, тормозя. Я прекрасно различала всё в кромешной тьме: каждый камень, куст, но это не спасло меня от новых царапин. Плевать. Док бежал позади меня и кричал рвано не оглядываться на него. Из его рта выходил пар. Температура ночью понизилась до минуса. Ледяной воздух стал прожигать легкие. Плевать.

Бежать. Только бежать. Только вперёд.

Было страшно.

Страшно упустить из вида Дока, что стал чаще останавливаться, держась за левое плечо и сжимая зубы от боли. Страшно слышать очередной хруст в ночи, хотя источником его были мы. Всё это было просто страшно, а настоящий ужас спёр дыхание, а потом сковал всё тело, когда я увидела вдалеке, позади нас желтый свет от фонариков. Сознание плыло. Хотелось закричать, заплакать. Сильно, чтоб прям навзрыд, что мы так глупо попались, почти добравшись до безопасного места. Но нельзя, не могу подставить Дока. Я замедлила бег, пытаясь как-то помочь ему, обняв за плечи.

А свет фонарей становился всё ближе, и я уже слышала знакомые до отвращения голоса.

— Раз! -Приоткрылся жуткий глаз, — растягивая гласные прокричал кто-то в ночи.

— Мы не убежим от них, — Док остановился, оперевшись ладонями на бедра.

— Два! - Навострилася пила.

Секунда, две в которой были слышны наше тяжелое дыхание, и я успела уже подумать, что Док сдался, как он резко потянул меня за запястье и мы с ним кубарем покатились в не глубокий овраг.

— Три! -Мертвецы идут, смотри, — страшный голос стал ближе.

Вся боль чувствовалась очень приглушенно, словно мозг, хлебнув адреналина, дал команду не обращать сейчас на такие пустяки внимание. Когда спина коснулась земли, Док перекатил нас под небольшой выступ, где мог спокойно поместиться только один человек, оставаясь незаметным, но пришлось умещаться вдвоём.

— Четыре! – Открывайте двери шире.

Док тесно прижался ко мне и закрыл своей ладонью мне рот, чтобы заглушить моё громкое дыхание. Это настоящий кошмар. Неужели всё закончится вот так? Я хочу держаться храбро, я стараюсь быть храброй, но проворливая слеза, а затем вторая, покатались из глаз, прямо на пальцы Дока.

Воздух застрял где-то в глотке, прямо поперёк — не сделать ни вдоха, ни выдоха. Я слышала, как бьет пульс по вискам, и плечом чувствовала колотящееся сердце своего охотника, как почувствовала прямо над нами чужое присутствие:

— Пять! – МЫ ИДЕМ ВАС УБИВАТЬ!

Изо рта вырвался неконтролируемый всхлип, и Док сильнее прижал руку к моему рту, заглушая меня.

— Может они пересели в другую тачку?

— Не успели бы, — раздраженно ответил Змей, сплюнув на землю. — Давай еще немного пройдем вперед, потом вернемся к трассе.

Шаги удалялись с каждой секундой всё дальше, а я всё боялась пошевелиться, оставаясь парализованной, даже моргнуть не решалась. Я пыталась сосредоточиться только на звуке сердцебиения рядом: такого живого и горячего. Постепенно хватка Дока ослабла. Его тело начало расслабляться, когда звук шагов уже не слышался продолжительное время. Горячие губы коснулись моего виска, и я почувствовала, как он протяжно выдохнул, зарываясь носом в мои волосы.

Наступила заветная тишина, не считая тихого мужского сопения рядом. Адреналин начал отпускать и боль во всём теле стала давать о себе знать. Но сейчас я даже была рада ей. Пока мы еще хоть что-то чувствуем — мы живы. И это было пьянящее чувство радости и минутного спокойствия, которое было очень шатким.

Я не знаю сколько мы так пролежали, но мне показалось, что обычно горячее тело Дока теперь стало казаться просто тёплым.

— Док, — тихонько позвала я. — Нам можно уже идти? Мне кажется, ты замерзаешь.

— Да, думаю, уже пора.

Мы стали потихоньку выбираться из нашего убежища. Я понятия не имела куда идти, но Док сказал, что местность кажется ему знакомой, а это значит, что мы уже были близки к его бункеру. Это давало надежду. Мы ступали по еще ночному лесу не спеша, периодически прислушиваясь и оглядываясь.

«Пять! – МЫ ИДЕМ ВАС УБИВАТЬ!»

Голос Змея с его считалкой сопровождал каждый мой шаг и противным скрежетом отдавался морозом по коже.

И хвала всем Богам, на горизонте показался небольшой ветхий деревянный домик, я бы даже сказала, что по размерам он больше напоминал будку. После моего предложения передохнуть там, Док, конечно же, стал отнекиваться, говоря, что это опасно, нас могут найти, но соблазн спрятаться от холодных ветров и сомкнуть глаз оказался слишком велик, и он согласился. Нам действительно нужен был отдых, особенно ему: это было понятно по болезненно бледному лицу и тому, с каким трудом ему давался каждый новый шаг.

В этой скромной лачуге было еще темнее, чем на улице. Думаю, что и днём ситуация со светом тут не лучше, так как здесь было лишь одно небольшое оконце.

Помимо деревянных поддонов и подозрительных шкур на них, больше ничего не было. Но, видимо, Доку такие одеяла не показались странными, и он быстро нырнул под них почти с головой, трясясь от холода. На секунду замер, послышался шорох и вскоре из-под шкуры полетела его одежда.

— Ты что делаешь?

— Стандартные способы выживания. Моя одежда мокрая, а так я быстрее согреюсь.

Последовав его примеру, я тоже разделась, оставшись в нижнем белье, собрала его одежду с пола и развесила всё на какие-то небольшие деревянные полочки, в надежде что это хоть как-то поспособствует их высыханию. Я легла рядом с Доком, стараясь не обращать внимания на затхлый запах от шкур.

И вот опять ночь, мы лежим с Доком под одним одеялом, если волосяные покровы убитого животного можно так назвать, почти голые, но отчего-то между нами нет неловкости и напряжение. Наверное, тело и разум слишком устали от резкого выброса адреналина, и теперь организм пытался прийти в норму, не израсходовав жизненные ресурсы на такие мелкие эмоции, как, например, стеснение и стыд.