Но забыть о предшествующих событиях было сложно, а Бесу так вообще невозможно. Он сложил руки в замок положа их на стол перед собой, и уже минут десять смотрел просто в никуда, глубоко погружённый в себя. Тут не нужно было быть ведьмой или экстрасенсом, чтобы знать, о чем он думал. План по спасению Алиши занимал все его мысли. Ворваться сейчас на территорию клана оборотней не подготовленными, без союзников - всё равно что подписать смертный приговор. Но Бес был готов рискнуть, если бы не Лео, который обещал поделиться очень ценной информацией.
Охотники напоминали застывших статуй, поддаваясь настроению своего главаря. То ли задорный дух хозяйки дома или запах стейков был тому виной, но уже вскоре парни начали таять, зарождая непринужденную тему за столом.
Лили-мама Лео была воплощением любви и нежности, которая бывает только матери к ребёнку. И не важно, что этот ребёнок уже вполне себе взрослый мужчина и выше еë на голову. Это не мешало трепать его за щеки и взлохмачивать шевелюру, превращая в дикий беспорядок на голове.
Эта женщина светилась изнутри, распространяя свой свет и добро на всех окружающих. Она напоминала женщин из 50-х годов: светлые волосы собраны в высокий пучок на голове, голубое платье до колен с пышной юбкой и поясом, выделяющей талию. Именно еë нежными руками был приготовлен персиковый пирог, аромат которого мы учуяли, стоило только переступить порог дома.
Лили была рада гостям и с особенным энтузиазмом упорхнула обратно на кухню готовить на всех ужин. И вот через какое-то бесконечное количество прошедших минут, а так казалось большинству голодных охотников, чье урчание животов было уже не скрыть, перед каждым лежал кусок ароматного мяса, два общих салата и тот самый пирог.
Даже для меня - вампира, нашлось несколько тёплых улыбок от Лили, от которых я в миг почувствовала себя почти дома... Я очень скучала по семье. О родителях я старалась не думать с тех пор, как изменилась моя жизнь. Это грозило очередной истерикой. Но мама Лео, еë забота - не могли не навеять воспоминания о таких же семейных ужинах с родными.
— Дорогая, — Лили стояла надо мной с графином, мягко коснувшись рукой плеча.
Я выпала из общего разговора, погрузившись в свои мысли.
— Она не будет, — твёрдо сказал Док.
Он сидел напротив меня, старательно делая вид, что занят нарезкой стейка, к которому он в дальнейшем не притронется. Позёр.
— Я думаю, Стеф сама решит, — Лили мягко улыбнулась охотнику и обратилась вновь ко мне. — Вина?
Карие в глаза, в которые я влюбилась, будучи человеком, теперь горели раздражающе красным. С вызовом, когда мои пальцы обхватив ножку стеклянного бокала, стали двигать его в сторону чуть наклонившегося графина.
—Да, пожалуйста.
Непрерывная зрительный контакт, я подняла бокал, делая небольшой глоток вина, который до непонятного выброса Дока, не собиралась пробовать вовсе. На губах остался приятный малиновый вкус.
Мы словно боролись с друг другом, ведя непонятную никому и нам самим борьбу.
Как глупо. Но не я это начала.
Лео и его мама сидели во главе стола и первые минуты от ужина прошли в непрекращающейся похвале кулинарных навыков хозяйки дома.
— Вино тоже очень вкусное, — решив не отмалчиваться в стороне, я решила присоединиться к общей теме разговора.
— О, это домашнее. Кусты малины здесь растут буквально на каждом шагу. Урожая так много, что детишки успевают наесться еë вдоволь, и варенье на зиму закатать, и даже на вино, — восторженный тон Лили не мог не умилять, и то с какой любовью она начала рассказывать про свой небольшой огород.
С алкоголем у меня не было никаких отношений, но именно с этим вином я бы дружбу завязала. Не заметив, как опустел мой первый бокал, нагло потянулась к графину.
И снова этот взгляд. Я почувствовала его, чуть не перелив вино за края бокала. Вопросительно выгнув бровь, стала на свою беду ждать ответа.
— Я думаю стоит закусывать, — нарочито громко сказал Док, привлекая к нам снова всё внимание.
— Конечно! — воскликнула Лили. — Милая, что же ты ничего не ешь?
Прикусив язык, чтобы не обрушить на Дока всё своё и так скверное настроение, я посмотрела на стол, что ломился от еды, собираясь выбрать из всех зол наименьшее. Не хотелось обижать хозяйку, что так старательно всё готовила и выбор пал на персиковый пирог, надеясь хоть на небольшую сладость во вкусе.
Еще не было случая попробовать человеческую нормальную еду, став вампиром, но что-то подсказывало, что мне это не понравится. Запахи действительно были привлекательны. И память помнила, что значит откусить сочный кусок мяса. Как во рту начинали взрываться от удовольствия все рецепторы, прося добавки. Но сейчас...
Потянувшись медленно к куску пирога, я стрельнула убивающий, как мне казалось, взгляд на Дока. Он прекрасно понимал на своей шкуре, что человечная еда стала вызывать некое отвращение. Не зря он сам измучил бедный стейк, изрезав его на мелкие кусочки. Джереми, не смог сдержать нахальную полуулыбку, видя, как меня начинает воротить. Нехотя, вынужденно я откусываю небольшой кусочек, чтобы вообще понять на что это похоже. А похоже это было на безвкусную склизкую массу. Хотелось выплюнуть всё тотчас же. Это было бы просто огромное неуважение к хозяйке дома, но самое главное принесло не эстетическое, но моральное удовлетворение Доку. Которое я не собиралась ему доставлять.
— М-м-м, это действительно очень вкуфно!
Я запихивала в себя через силу остаток куска, лишь бы побыстрее покончить с этим. Но месть — это блюдо, которое подают холодным. А точнее склизкой, на вкус на мокрый мох.
Схватив ещё один кусок пирога, я быстро встала и нагнувшись вперёд, буквально засунула его в рот Доку.
— Ты обязательно должен попробовать эту вкуснятину!
Вот-вот и глаза его готовы были вылезти из орбит, то ли от моей внезапной выходки, толи от вкуса. Но я села обратно на место, довольно наблюдая, как теперь Дока кривит от еды, но он так старательно делает вид, что ему всё нравится.
Идиот.
Только вот... Сокол давился от смеха, пытаясь прокашляться в кулак. Кирпич демонстративно цокнул, а Бес ударил себя по лицу, закрывая глаза, не желая, видимо, смотреть на этот спектакль.
Они знали. Эти охотники знали, что человеческая еда для нас не привлекательна.
Мы два идиота.
Сначала стало стыдно за своё поведение, но допивая почти залпом второй бокал, чтобы перебить вкус пирога, стало плевать.
— А почему мы не видим Майка? — Спросил Гвоздь уже довольно поглаживая сытый живот.
— С ним наверняка будет его сумасшедшая ведьма, — сказал как бы между прочим Кирпич, отправляя в рот последний кусок мяса.
— Пожалуйста … не-ет, — проскулил Сокол. — Я вообще её боюсь.
Вино, что подарило мне не только приятное тепло по всему телу, но и легкое игривое настроение, помогло почувствовать себя за ужином более свободно. Смешок, что вырвался из меня, наблюдая за нелепой и комичной реакцией охотников, при упоминании незнакомой мне ведьмы, остался незамеченным.
— Почему? Что она такого сделала что вы её так…остерегаетесь? — Я специально избежала слова «боитесь», чтобы не подавлять и так пошатнувшийся грозный и отважный образ охотника.
— Вся наша одежда за одну ночь стала лилового цвета! — воскликнул Сокол, чуть поддаваясь вперёд. — Руби лепетала без умолку, что этот цвет приносит нам удачу на охоте. — Он откинулся обратно на стул, раздражённо фыркая. — Дикие твари бы умерли от смеха, увидя нас в этих... нарядах.
— Не повезло больше всех Кирпичу, который вытянул короткую спичку и ему пришлось во всём этом розовом идти к шоссе, чтобы забрать новые вещи у курьера, — Гвоздь вытирал проступившую влагу с глаз, а слезами это не поворачивался назвать язык, от смеха.
— Сушёные лягушки во всех шкафах...
— Вместо воды из крана лился рыбий жир...
— Каждые три часа прислонялась лбом к стене для лучшей связи с духами...