Как бы не хотелось это продлить, но рот стал спускаться к животу, уже чуть покусывая, а руки снимали штаны вместе с бельём, отправляя их в след за футболкой. Лёжа перед ним, перед его изучающим взглядом, что неторопливо изучал изгибы моего тела, я не чувствовала себя неловко. Наоборот, хотелось выгибаться под каждое его прикосновение, и поощрять сладким и протяжным стоном.
Кончики пальцев коснулись коленки, стали подниматься выше, ведя за собой мурашки. Огладили бедро, очертили пупок, ареолу, ключицу и добрались до моего лица, проведя словно в одобрительном жесте. Он с любопытством наблюдал, как большой палец скользя по щеке, приоткрытым губам, утопает в моём рту. Инстинктивно я обхватываю его губами и начинаю делать головой поступательные движения, слегка посасывая.
От этих действий внизу живота скрутило, и я непроизвольно сжала бедра. Мы не переставали смотреть в глаза друг другу, и я наблюдала, как его восхищение сменяется похотью. Чистой и такой развратной. Сейчас идеальной.
Двух таких толчков хватило, чтобы Джереми выругался снова, и стал сам быстро стаскивать с себя одежду.
И снова навис надо мной, жадно целуя. Теперь я ощущала его кожей. И только от этого чувства я была готова растечься в экстазе. Мы стали одной температуры. Сердца бились в диком темпе друг от друга. Теперь всё было идеально.
Между бёдер было очень влажно. Я без контрольной продолжала их сжимать, пытаясь как-то облегчить этот узел внутри. Но Док, подхватив мою ногу под коленом, закинул к себе на поясницу, резко входя.
От чувства долгожданной наполненности мы застонали в унисон. Голова откинулась назад, а глаза сильно зажмурены, ловя первые дозы кайфа. Но Док замер, тяжело дыша мне в шею.
— Прости, — рваный поцелуй за ухом. — Прости... Я не хотел так грубо. Точнее хотел, просто не сдержался. Прости.
С каждым словом моё лицо было усыпано множеством быстрых поцелуев. Он снова стал двигаться. Плавно, медленно, что я чувствовала каждую венку на его члене от перевозбуждения и пирсинг на нем, что затрагивал точки наслаждения при каждом толчке. Но Джереми сдерживался. Так сильно, что сам он был натянут как струна, а тело превратилось в камень.
Я начала подмахивать бёдрами, жалобно скуля, пытаясь задать более быстрый ритм. Такой нужный нам обоим.
Хотелось острее.
Схватив его за запястье, я положила его ладонь на свою шею так, чтобы он обхватил её. Его глаза расширились от удивления, но любопытство, желание, и мой легкий одобрительный кивок помогли спустить тормоза. Джереми слегка надавил, перекрывая полноценный доступ к кислороду, чуть ускоряя темп. И этого хватило, чтобы глаза закатились от удовольствия, а ногти впились в мужскую спину, требуя еще. И еще.
Так и случилось, темп ускорился до дикого, ладонь сомкнулась чуть сильнее, что стало на какой-то момент нечем дышать, и перед глазами пульсировали чёрные точки. Рука исчезла с шеи. И я не успевала напиться притоком воздухом и стонать от того, как это было хорошо.
Я хотела потерять контроль, а он – был не прочь его взять.
Но тут меня резко крутанули, и я оказалась лёжа на животе. Раздался шлепок по моей заднице, и я задрожала всем телом. Было не больно. Но неожиданно. И... Приятно.
Док почти лёг на меня, опираясь на свои предплечья, чтобы окончательно не раздавить. Хотя я была готова даже быть похороненной под ним.
— Так значит... Любишь по жестче? — его дыхание опалило ухо.
— Я… — облизнув пересохшие губы, прошептала, — я люблю с тобой. Но сейчас... Да. Да, пожалуйста.
Я готова была умолять без остановки, теряясь в ощущениях. Его руки подхватывают меня под бедра, приподнимая и резким толчком насаживают на себя. Протяжный стон наслаждения и уже разноцветные пятна перед глазами, что пляшут яркими красками при каждом быстром толчке. Джереми больше не сдерживался, входя в меня в каком-то диком ритме.
Мокрые шлепки тел, пошлые стоны и запах секса наполняли амбар.
Джереми снова опустился на меня, опираясь одной рукой, а второй продолжая крепко сжимать мое бедро, помогая двигаться нам обоим в идеальном темпе. Горячее сбившееся дыхание обожгло шею, и настойчивые губы посасывали кожу, пока я не почувствовала что-то острое.
Мужской рык и Док снова чуть отстранился, увеличивая расстояние между моей шеей и своим ртом. Он хотел… хотел укусить меня во время секса. Мысль об этом не пугала. Будоражила и распаляла.
Я перекинула волосы на одну сторону, вытягивая демонстративно шею. Мужскому желанию не надо было объяснять дважды и уже в следующую секунду его клыки вонзились в меня, простреливая острой болью. Но она была кратковременной, сменяющаяся пьяной эйфорией. Темп его толчков замедлился. Джереми улетел в свою нирвану, постанывая мне в шею.
Не знаю сколько прошло времени. Минута или целая вечность, прежде чем его клыки выскользнули, а язык слизал оставшиеся капельки крови. Бедра стали снова набирать темп. Что-то животное, неконтролируемое и почти необузданное проснулось во мне, крича во все горло «ХОЧУ». Его запястье с пульсирующей веной заманчиво было перед глазами и меня ничего не останавливало. Клыки, что болезненно ныли, с долгожданным удовольствием прокусили кожу под короткое шипение Джереми, что быстро сменилось на стон.
Кровь. Его кровь стекала по горлу, заглушая взявшиеся из ниоткуда голод, перекрывая неземным блаженством. Накрывало ни с чем несравнимым чувством получения чего-то запретного, манящего и долгожданного. Осознание, что он – моя истинная пара, обладает мной, возносит до небес и мы вместе срываемся в бездну.
Глава 24
Глава 24
Док.
Я не мог на неё насмотреться: на длинные черные ресницы, что подрагивали во время сна; на приоткрытые губы, что манили своей сладостью и, не удержавшись, я все же украл пару раз их вкус, стараясь не разбудить. Я слушал её размеренное дыхание, подстраиваясь под один ритм. Убирал локон, что время от времени спадал на глаза, задевая кончик её носа, от чего он начинал смешно морщиться. Сон Стефании был действительно умиротворенным, и я хотел продлить эти мгновения спокойствия подольше.
Она это заслуживает. Мы заслуживаем.
Она мило сложила ладошки под щеку, от чего её губки чуть надулись. Белая рубашка, одолженная у Лео, периодически соскальзывала с женского плеча и я, как настоящий рыцарь следил, чтобы этого не происходило.
Кто-то может назвать меня маньяком. Я же предпочитаю думать, что старательно охранял её сон.
Первые лучи зимнего солнца стали проникать сквозь зазоры меж досок, освещая амбар. Скоро деревня начнет просыпаться, а это значит, что нам нужно будет уходить отсюда, пока нас не застали в ненадлежащем виде.
Что нужно сделать, чтобы остановить время на мгновение? На одно долгое мгновение, в котором будем только мы и трепетное "люблю", что прозвучало не один раз за эту ночь. Я выцеловывал эти буквы на щеках, хрупких плечах, на родинке под ребрами и пухлых губах, повторяя вновь и вновь без усталости и мозоли на языке. Вздрагивал каждый раз, закрывая глаза и улыбался, слыша ответное "люблю". Оно не просто проникло под кожу и поселилось там навечно, а давало мощный разряд тока в тысячу вольт, заставляя сердце биться.
Стеф медленно открыла глаза, сразу натыкаясь на меня взглядом. Её пульс слегка участился, а губы растянулись в еще сонной улыбке.
— Здравствуй, — прошептала она еле слышно, не переставая улыбаться.
— Здравствуй, — я ответил ей такой же улыбкой, прикасаясь к щеке ладонью. Она потерлась об неё, как кошка, закрывая мечтательно глаза.
— Посмотри на меня. Хочу снова это видеть.
— М?
Ресницы распахнулись, и я снова мог наслаждаться теплотой карих глаз, цвета жженого сахара, в которые однажды влюбился.
— Они снова карие.
Стеф не сразу поняла, о чем я говорю, но потом её глаза резко округлились. Она приподнялась на локте, и стала оглядываться, видимо в поисках какой-нибудь отражающей поверхности, прижимая рубашку к груди. Фыркнув от разочарования, она снова посмотрела на меня.