— А это ещё что? — она выбралась из подушкового рая и медленно направилась к стулу около окна. — Она что, мужская? – её пальцы вцепились в мягкую ткань черной толстовки, и я с ужасом наблюдала, как она начинает сминать её сильнее и сильнее в своих руках.
Я подлетела к подруге, вырывая из её лап толстовку, пока та не пропитала её своими приторными персиковыми духами.
— Это унисекс, — пыталась я оправдаться.
— Она мужская.
— Нет, моя! — в моем голосе можно было услышать нотки злобы, от того, что кто-то посягнул без спроса на мою вещь. От него.
—Окей. — Мила хитро улыбнулась. — Дашь поносить?
— Нет, — слишком резко ответила я.
— Ага! — восторженно воскликнула подруга. — Это еще раз доказывает, что эта толстовка мужская. Ты всегда одалживала мне свои вещи без разговора. — Мила снова разлеглась на кровати, наблюдая, как я старательно развешиваю толстовку на спинке стула. — Ну и кто он? Вы уже целовались? Наверняка, да. —Она облизнула ложку с мороженным. — А может и что-то большее, раз у тебя его одежда!
— Нет! —запротестовала я, размахивая руками. — Ничего такого не было.
Я отвернулась в другую сторону, пытаясь скрыть проступивший явный румянец на щеках. Слова подруги вызвали шальные мысли в моей голове. А какого было бы целовать сталкера? А какие на вкус его губы? Такие же сладкие как это мороженое? Я непроизвольно облизнула кончиком языка нижнюю губу всё еще ощущая вкус шоколада.
—О… мой …Бог! — растянула каждое слово Мила. — Ты должна мне рассказать всё!
И как бы я хотела это сделать. Но чувствовала, что это не только моя тайна и рассказывать о ней просто не имею права. Часовая пытка расспросами не утолила до конца интерес подруги, потому что отвечала я на них без подробностей и очень расплывчато.
Да, есть один парень.
Встретились в библиотеке.
Поздно вечером провожал меня до дома и как джентльмен, он одолжил свою толстовку, потому что было прохладно.
Рассчитываю ли я на еще одну встречу с ним? Безусловно.
А у самой уши буквально горели от вранья и желания рассказать о своих эмоциях и, что я чувствовала рядом с ним. Как хотелось коснуться его кожи. Провести кончиками пальцев по выступающим венам и, дойдя до запястья, поймать ими учащающийся пульс. Только представив это, по моему телу пробежали щекотные мурашки.
Нет, я не больна им. Я им одержима.
***
Ни один вечер был потрачен в библиотеке, копаясь в архивах нашего города сорокалетней давности. Как озабоченная, я лихорадочно листала страницы запылившейся хроники, пока не наткнулась на одну статью с кричащим заголовком «И как теперь спать спокойно?»
23 июля 1981 г.
И как теперь спать спокойно, если такое случилось в нашем городе? В районе двух часов ночи, в дом 141 по улице Вторая Парковая, было совершено проникновение группой лиц. По словам свидетелей, они были с масками в виде животных на лице и одеты в рваную одежду.
Сразу вспомнились слова отца, что он увидел в окне, как к дому напротив пробирались чудовища — люди со звериными головами. Но ребёнок десяти лет смог бы отличить маску животного от настоящей…
Ужасная картина наблюдалась по приезду полиции. В результате осмотра места преступления, были обнаружены многочисленные следы когтей на полу и дверях, а также три трупа членов семьи Эванс: главы семейства — Мэтью, его жены, — Кэтти, и их дочери — Клэри. Все они скончались в результате большой кровопотери. Весь их дом был похож на большое кровавое месиво!
Тело начала пробивать дрожь, и от вырисовавшихся картинок в голове легче не становилось. Кровь везде: на стенах, полу, белых простынях, что недолгое время хранили тепло тел своих хозяев.
У матери и дочери были оторваны конечности. Тело их старшего сына — Джереми — не было обнаружено. Объявлен безвести пропавшим.
Крики ужаса и помощи наполнили их дом в ту ночь. Двое мужчин — отец и сын, не смогли остановить этих психопатов. Почему? Что помешало им?
Преступников задержать не удалось, так как им посчастливилось скрыться до приезда полиции. Почтим память образцовой семьи…
Что за «звери» могли так поступить? И какова была их цель? Судя по статье — ничего из личных вещей не было украдено.
Ниже была прикреплена фотография их семьи. Я зацепилась взглядом за знакомую полуулыбку парня.
Джереми. Джереми Эванс.
Это имя сладко легко на языке и растворилось, подобно сахарной вате. Во рту пересохло. В голове начинал праздновать хаос от накопившейся информации. Нужно сделать перерыв. Выйдя со своего укромного уголка библиотеки, я пошла на поиски воды.
Глоток, второй.
Нужно разложить всё по полочкам. И, как бы абсурдно не звучала эта теория, другой у меня нет.
Джереми Эванс — парень, что пропал при загадочных обстоятельствах после того, как всех членов семьи жестоко убили. И, спустя сорок лет, он заявляется в наш университет, всё также молод и прекрасен. От силы постаревший лет на пять за это время. Спустя пару месяцев начинает опекать меня, следить, без ведомой мне причины, пару раз спасал жизнь. Он чудесным образом перенёсся в будущее и, теперь, считает своим долгом опекать таких убогих вроде меня?
Бессмыслица какая-то.
Только вернувшись на своё место, я обнаружила вырванный листок со статьёй о семье Эванс. Сердце грохотало в груди. Шею мазнуло жарким дыханием, моментально покрывая её мурашками.
Он здесь.
Глава 4
Глава 4.
Он здесь.
Каждая клетка ощущала его присутствие сейчас и радовалась, подавая импульс мурашек от места, где коснулось шеи горячее дыхание, дальше по плечам и позвоночнику. Он здесь. Он рядом. Настолько близко, что ещё немного и одеждой коснется моей спины. Боюсь пошевелиться, спугнуть, прислушиваюсь к каждому шороху, что могут издать его шаги. Но ничего. Лишь звонкая тишина библиотеки и где-то вдалеке слышен звук мигающей лампы. Я собрала в себе всю выдержку и рывком развернулась на 180 градусов. И… Ничего. Никого. Лишь слабоосвещенные узкие проходы между книжных полок.
Моё воображение не могло так со мной играть. Ещё раз взглянув на вырванную страницу статьи, сказала на выдохе:
— Док, я знаю, что ты здесь.
И тишина в ответ.
Меня начали раздражать его игры. Неужели он не понимает, что мой разум скоро не выдержит и начнёт сходить с ума? Я же знаю, что он здесь, но не могу его увидеть, потому что он не позволяет. Всегда решает он, когда мне позволено смотреть на него хоть мельком, почувствовать. Как же это раздражает.
Сжав пальцы в кулаки и набрав в рот яда столько, сколько могла, почти прокричала:
— Джереми Эванс, покажись сейчас же!
Подождав еще несколько секунд, вслушиваясь в тишину, я уже успела разочароваться в себе, в своём опрометчивом предположении, что этот парень вообще может послушаться меня. Но спустя мгновение я увидела, как из темного угла стеллажа выплывает его фигура. Он облокотился плечом на один из шкафов, скрестив руки на груди. На нём были синие потёртые джинсы и — точная копия предыдущей — чёрная толстовка. Видимо у него дома в запасе их целый арсенал, потому что в одной из них сейчас стою я.
— Сними капюшон, — потребовала я, но голос предательски задрожал в конце, почти сорвался на писк.
Но всё же парень выполнил мою просьбу.
Я старалась сохранять невозмутимый вид, хотя всё внутри грохотало от трепета и восторга. Это действительно он. Не плод моего воображения. Те же непослушные тёмные локоны, острые скулы, от которых, если провести кончиком пальца, можно порезаться, лёгкая щетина, чёрт подери, почему она так сексуальна на нём, и эти глаза: тёплые, карие, только сейчас они, казалось, выражали полное безразличие, без каких-либо цветовых красок.
Мы смотрели друг на друга, не проронив и слова в этой уже надоедливой тишине. Это была не борьба взглядов, не безмолвное противостояние, кто кого переглядит. Просто смотрели и молчали. Потому что так было… Привычно?