— Я буду вам очень благодарна, — сказала Николь. — Однако, очевидно, моя благодарность должна будет выразиться не только в словах, но и в каких-то более осязаемых формах?
Ирина улыбнулась:
— Вы имеете в виду деньги для меня лично? Я взяток не беру. — Заметив, как брови Николь иронично поползли вверх, Ирина спокойно пояснила: — Не потому, что считаю взятки безнравственными, а потому, что мне это ни к чему. Вам, может быть, неизвестно, что галерею «Арт-Фэнтези» финансирует мой муж?
— Нет. Мне это неизвестно, — так же спокойно ответила Николь. Потом выдержала паузу и спросила: — Так чего же вы хотите?
— Ваша сводная сестра, — Ирина снова взяла бокал с вином. — Вы хорошо ее знаете?
— Не очень. Только то, что рассказывал мой отец. С ней лично я познакомилась совсем недавно.
— И как? Она вам понравилась?
— Милая девушка, — дипломатично сказала Николь.
— Милая, — недобро усмехнулась Ирина. — Вы, случайно, не знаете, какие у нее планы на будущее? Она не собирается перебраться во Францию насовсем?
— Насколько я знаю, нет. Да и зачем? У нее здесь хорошая работа, мать оставит ей квартиру, не бог весть что, но, по российским меркам, говорят, вполне приличную… Кроме того, мне показалось, у нее в Москве есть мужчина.
— Подумаешь, — передернулась Ирина. — Мужчина — не якорь. Сегодня один мужчина в Москве, завтра — другой в Париже. В Париже-то лучше.
Николь пожала плечами:
— Но если мужчину в Москве она любит, то вряд ли согласится променять его даже на парижанина.
Ирина передернулась еще заметнее:
— С чего вы взяли, что любит? Она вам говорила?..
— Нет, — Николь быстро взглянула на собеседницу. В этом взгляде словно искра промелькнула, — я повторяю — мне так показалось. Возможно, я ошиблась.
Она выжидательно смотрела на Ирину. Однако та молчала, разглядывая на свет рубиновую жидкость. Потом произнесла словно нехотя:
— Я бы хотела, чтобы эта девушка исчезла из Москвы.
— Исчезла?
— Ну, даже если она и не собирается навсегда во Францию, погостить-то она к вам непременно поедет?
Николь кивнула.
— Скоро?
— Мы планировали уехать из Москвы вместе через пять дней. Потом мадам Жанна останется во Франции, а Лора через пару недель вернется обратно.
— Но ведь за две недели многое может случиться. Она может захотеть усовершенствовать свой французский и поступить в лингвистическую школу. Может отправиться путешествовать по провинции. Может, наконец, влюбиться…
Лариса сделала многозначительную паузу, выжидательно глядя на Николь. Но Николь покачала головой и скептически улыбнулась:
— …и впоследствии выйти замуж за француза? Маловероятно.
— Почему же?
Николь пожала плечами:
— Это раньше европейцы охотно женились на ваших соотечественницах. Теперь мода на русских жен прошла — они капризны, ленивы и склонны к истерикам. А, кстати, во Франции вообще эта мода никогда особенно не процветала.
Ирина вздохнула:
— Жаль. Но ведь замужество — не единственный возможный способ.
— Да? — вежливо спросила Николь.
— У вас ведь много друзей? — помолчав, ответила вопросом на вопрос Ирина.
— Много.
— И у вашего брата, надеюсь, тоже. И вы, конечно, захотите ее с ними познакомить.
Ирина словно размышляла вслух.
— Все может быть, — обронила Николь. Ее глаза неопределенно блуждали по комнате.
— И вы могли бы попросить кого-нибудь из своих друзей слегка поухаживать за вашей новой сестренкой, — Ирина поставила, наконец, бокал с вином на столик и выпрямилась. — Она в чужой стране, мало того, вошла в чужую семью… В таком положении любая женщина с радостью примет опеку мужчины. А вы, в свою очередь, могли бы одному из них намекнуть…
— Мне кажется, Лора достаточно привлекательна, чтобы вызвать интерес у мужчин просто так, без всякого дополнительного намека с моей стороны…
— …намекнуть, что с ней можно не церемониться.
Теперь Ирина смотрела Николь прямо в глаза. Губы ее сузились в тонкую линию, а лицо исказилось от долго сдерживаемой ненависти. На миг светская дама превратилась в разъяренную тигрицу, готовую к прыжку. Николь с любопытством наблюдала за этой метаморфозой. Сама она по-прежнему была холодна и сдержанна. Не отводя взгляда от горящих Ирининых глаз, она негромко, но твердо спросила:
— Так чего именно вы хотите?
— Я хочу, — процедила Ирина, — чтобы она навсегда осталась во Франции. Но, если этого не произойдет, я хочу, чтобы она была безнадежно скомпрометирована. И чтобы у меня были веские доказательства ее… ну, скажем так, недостойного поведения.