Ирина на секунду опустила ресницы, а когда снова подняла их, ее лицо вновь стало непроницаемым. Так на секунду открывается печная дверка, позволяя увидеть пламя. Дверка захлопнулась — и снова о бушующем огне можно только догадываться.
— Может быть, я хочу слишком многого? — холодно спросила она.
— Почему? — вполне натурально удивилась Николь. — Ваше желание реально и осуществимо. Только давайте сформулируем точнее. Во-первых, вы хотите, чтобы моя сводная сестра не вернулась в Москву. Я не знаю, зачем вам это надо, и не хочу знать. Назовем это вашим капризом. Во-вторых, если она все-таки вернется, за ней вслед должен прибыть некий пакет с пикантными фотографиями или другими доказательствами ее… — Николь усмехнулась, — как вы изящно выразились, «недостойного поведения». Я правильно вас поняла?
Ирина молча кивнула.
— Так вот, — продолжила Николь, — ваши желания мне ясны. А что вы предлагаете мне взамен?
Ирина пару минут помолчала, словно прикидывая в уме свои возможности.
— Во-первых, чисто финансовая выгода — все расходы по вашей персональной выставке в Москве галерея возьмет на себя.
Николь смотрела на нее спокойно и почти равнодушно:
— Спасибо, возможно, я это приму. Хотя вообще-то я вполне платежеспособна. А во-вторых?
— Во-вторых, большая статья в международном культурном бюллетене и обещанная статья в «Женщине и культуре».
— Прекрасно. А в-третьих?
Ирина подняла брови:
— Разве этого мало?
Николь подняла глаза к потолку:
— Как сказать. Конечно, ваши предложения приятны', но не… как бы выразиться поточнее?.. Не необходимы для меня.
— Чего же вы хотите?
Николь прошлась по комнате, снова остановилась перед полкой со слониками:
— Нет, все-таки они прелестны! — Потом повернулась к Ирине и посмотрела на нее в упор: — Я слышала, вы в хороших отношениях с Энтони Андерсом?
— Мы знакомы, — сдержанно сказала Ирина.
— Мне нужна выставка у него в галерее.
— Мы знакомы не настолько хорошо.
— Вот как? А я слышала — достаточно для того, чтобы он… м-м… ну, скажем так, прислушался к вашему мнению.
— Вы так считаете?
— Мало того, я в этом уверена.
Ирине с трудом удалось удержать на своем лице выражение холодного безразличия. Удар был нанесен мастерски, ниже пояса. Ох, ну и штучка эта француженка! Интересно, откуда она узнала?.. Самой Ирине крайне неприятно было вспоминать ту историю. Энтони Андерс, весьма влиятельная личность в европейском художественном мире, владелец галерей в Париже, Лондоне, Риме и Вене, навестил в прошлом году и российскую столицу. В его честь в «Арт-Фэнтези» закатили грандиозный прием. Андрея тогда в Москве не было, и Ирина, почувствовав себя совсем свободной, пустилась во все тяжкие. Она стала любовницей Андерса. Он увез ее в какой-то загородный дом, кажется, даже наркотики ей давал, — иначе она не могла объяснить, почему пошла на подобные штуки. Энтони любил нетрадиционный секс — у Ирины до сих пор начинаются приступы тошноты при мысли о том, что он с ней проделывал… Уезжая, Андерс сказал, что, если Ирине что-либо от него понадобится, он постарается выполнить ее просьбу. В благодарность за доставленное удовольствие…
Ирина вздохнула:
— Хорошо, я вам это устрою.
Николь улыбнулась и кивнула:
— Отлично. Значит, нашу сделку можно считать состоявшейся. Потому что это сделка, не так ли?
Ирина дипломатично улыбнулась, но ничего не ответила.
— Итак, — продолжила Николь, — когда я услышу известия от Андерса?
— Думаю, через пару недель.
— Вот номер моего факса, — Николь положила на стол визитку. — Через пару недель я буду в Париже.
Ирина встала:
— Очень приятно было с вами побеседовать. А теперь мне необходимо вернуться к гостям.
— Прекрасно. Я тоже пойду вниз, — усмешка Николь была неподражаема, — вниз, к своей дорогой Лоре.
Глава 6
Идеальная жена
Придя домой в одиннадцатом часу вечера, Андрей даже ужинать не стал: принял душ и сразу завалился в халате на свой любимый кабинетный диван. Ирины, конечно, не было дома, Владик — у себя наверху. В другой день он бы прошел к сыну поболтать о том о сем, но сегодня даже сына видеть не хотелось. Вечером они с Ларисой не встретились — у него было заседание совета директоров, у нее тоже какие-то семейные дела. Некстати черт принес этих ее французских родственников! Ларису Андрею ни с кем делить не хотелось. Весь день он занимался делами, что-то решал, с кем-то спорил, куда-то ехал, а на самом деле ждал, когда можно будет, наконец, остаться одному и хоть подумать о ней, вспомнить то, что между ними произошло, каждое ее слово, каждый жест, каждое движение… Он перебирал в памяти часы, минуты, даже отдельные мгновения встречи с ней, как скупой рыцарь перебирает золото в тяжелых кованых сундуках.