— Из твоей туши! Если немедленно не выпустишь меня отсюда!
— Смелая птичка, только глупая…
Мужчина одним рывком вырвал сковороду из моих рук и отбросил в сторону. Та с громким лязгом приземлилась на каменный пол.
— Мне надоели шутки. Сейчас ты поймешь, насколько я могу быть серьезен!
Генерал схватил меня за грудки и приподнял над землей. Впился цепким взглядом в мое лицо.
— Отвечай, где принцесса! Может для нее хлеб ты таскаешь в кармане? Она прячется в замке? Ну же, говори!
Меня опять встряхнули, как куклу. Прижали к стене. Громадная рука сцепилась на моей шее. Так, что трудно дышать. Широко открыла рот, чтобы вдохнуть как можно больше воздуха в грудь.
Боги, он так убьет меня! Для него я лишь бесправная служанка! Только сначала попытается вытрясти правду.
— Я… ничего…не знаю, — хриплю из последних сил.
— А если птичке сломать крылышко. Может быть, она по-другому запоет?
Он так это сказал… жутко. Словно каждый день такое вытворяет. Я бы не удивилась, увидев в его комнате тела изувеченных пташек.
Рука генерала сомкнулась на моем локте, и я крепко зажмурилась, ожидая вспышку боли.
21
— Что здесь происходит? — Кайрон подходит тихо, словно тень. Спрашивает вкрадчиво.
— Поймал одну птичку, хочу услышать, как она запоет, — Генерал не сводит с меня жесткого взгляда и не ослабляет хватку железной ладони на моей руке.
— Что же ты надеешься узнать у этого птенчика? Ты совсем напугал ее… — Кайрон встал чуть в стороне. Сложил на груди руки. Кажется, его забавляет вся эта ситуация. Губы изогнул в усмешке. Рядом со мною было одно чудовище, а теперь их стало двое.
— Хочу, чтобы напела, где прячется принцесса. Позвольте, я почирикаю с ней, сир. Чую, эта пташка знает намного больше, чем говорит.
Генерал с силой сжал мне локоть, и я зашипела от боли. Прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Не доставлю им такого удовольствия.
— Осторожней, Торн. Ты совсем не умеешь обращаться с девушками.
Кайрон приблизился. С ленивой грацией опасного хищника. Приподнял пальцем мой подбородок и заглянул в глаза.
— Кому ты предпочтешь рассказать правду мне или этому солдафону, что любит мучить маленьких птичек?
Кайрон смотрит так ласково и касается нежно. Только, возможно, все это иллюзия и я совершенно не представляю, кто из двух мужчин страшнее.
— Я нашел у нее в кармане кусок хлеба, мой сир. Она наверняка припасла его для кого-то. Нужно допросить. Дайте мне шанс загладить вину. Уж я вытрясу из этой пташки всю правду и клянусь… найду принцессу.
— Кусок хлеба, говоришь… — Кайрон продолжает сверлить меня взглядом и говорит, обращаясь к Торну:
— Оставь ее. Я сам с ней поговорю.
— Как скажете, сир…
Голос Торна звучит глухо. Он с неохотой отпускает мой локоть. Обжигает взглядом, всем своим видом предупреждая — мы еще встретимся. Отступает, хлопнув за собой дверью.
Я осталась наедине с Кайроном. Не понимаю, что от него ожидать. Чувствую исходящую от него опасность и силу. Да он уничтожит меня одним щелчком пальца, если захочет. Если узнает, что я и есть принцесса. Если поймет, что медленно умирает от яда, что оставил мой нож. Мне тогда точно не жить.
— Так для кого у тебя в кармане хлеб, Инги? — голос Кайрона звучит так мягко и убаюкивающе. Если совру, то поймет? Драконы очень проницательны. Лучше признаться в малом, чем нанизывать очередную ложь.
— Это для служанки, что привязана к столбу.
Вскидываю взгляд на непроницаемое лицо Кайрона. Что теперь? Отведет меня к Аранте и та накажет меня плетью?
— Ты знаешь, что за это тебя ждет наказание? Твоя госпожа запретила приближаться к беглянке.
— Но та женщина страдает. С ней поступили очень жестоко. Вы можете отвести меня к госпоже Аранте, только позвольте сперва накормить хлебом несчастную.
— Тебе ее настолько жаль, что не боишься гнева Аранты?
— Мне будет служить утешением, что я сделала доброе дело.
Кайрон молчит, не сводя с меня взгляда. Его золотистые глаза блестят в полумраке. Кивает головой и отрывисто бросает:
— Пойдем.
Я семеню за ним следом. Подстраиваюсь под широкий шаг. Мы выходим на задний двор и приближаемся к столбу.
— Можешь дать ей хлеба, — разрешает Кайрон.
Я не думаю, что будет потом. Отламываю маленькие кусочки и кладу несчастной женщине в рот.
— Спасибо, — шепчет женщина. Пытается выпрямиться и встать на ноги, но колени подгибаются, и она снова виснет на руках. Тихо стонет, когда веревка врезается в кожу. Я замечаю багровые полосы на запястьях.