И столько боли было в его голосе и обиды, что у меня даже в глазах от слёз защипало. Но я всё-таки сумела сдержаться.
— Ром, да не так это. Ты мне очень дорог! Наши отношения дороги!
Рома повернулся ко мне и проницательно посмотрел в глаза.
— А я тебя люблю, чувствуешь разницу? Люблю, Ань. Как ты не поймёшь, что даже толпа моделей не изменит этого? — сказал он и нежно коснулся моих дрожащих губ. — Я даже хотеть, кроме тебя, никого уже не могу. А ты всё в своих воображаемых «монстров» играешь, рикошетя по моим нервам и чувствам. Я не могу так больше, честно, малыш. Я очень надеялся, что вся эта свадебная бутафория хоть немного натолкнёт тебя на мысль о том, что и ты не против стать уже наконец-то невестой, что хочешь семью. Даже номер для новобрачных специально снял. А тебе всё равно, на всё плевать.
— Ром, ты ошибаешься. Пойми. Дай ты мне время на такой радикальный шаг. И потом, давай честно — мы же вместе всего ничего. Сейчас у нас «любовь-морковь», страсть через край, романтика и неостывающая кровать, но со временем всё схлынет. Вот и дадим прийти этому «схлынет», а уж там и решим. Может, мы потом люто ненавидеть друг друга будем, разбежимся, и я останусь в чужом городе, с ребёнком на руках, одна совершенно. Да ещё без работы и со съёмным жильём.
— Аня! — попытался тут же возразить мне Рома.
На что я только прижала пальцы к его губам, заставляя замолчать.
— Давай хотя бы после сдачи дома вернёмся к этому разговору, прошу. Пару месяцев, Ром, всего-то пару месяцев.
— Вот ведь реально, верёвки вьёшь и не стесняешься, — Рома начал очередной поцелуй, двигаясь в сторону кровати. — Минет и наездница.
— О боже! — только и оставалось мне, что вздохнуть и «внести» указанную Ромой за отсрочку плату.
Через пару часов мы ехали в направлении дома, счастливые и удовлетворённые. И всё было вроде хорошо, всё вроде решили. Но неприятный осадок, чувство недосказанности и недопонимания витали между нами весь обратный путь.
Глава 10
— Ром, мне страшно, — прошептала я, едва мы вошли в зал ресторана BOLSHOI, расположенный на Петровке, который принадлежал знаменитому ресторатору Аркадию Новикову. Именно здесь проходил ежегодный праздник, организованный Ассоциацией юристов России в честь Дня юриста, куда Рома был приглашён как один из её VIP-членов и ведущих специалистов страны.
Естественно, что я отнекивалась как могла, но когда Роман Аренин что-то решил, то переубедить его невозможно. Не зря он всё-таки выиграл такое количество процессов. Убеждать и добиваться своего он умел.
Важную роль сыграло и то, что, почуяв ещё в отеле, как меня можно взять «на жалость», он очень умело начал играть на этом «инструменте» и постоянно пытался изобразить страдальца и мученика. Причём страшно одинокого и обиженного.
Вычислил ведь, гад, на какие «кнопки» нажимать!
Так и с этим праздником: «Ань, я и так всё время один, у тебя совесть вообще есть? Я уже соглашаюсь на любые твои условия, в час по чайной ложке вижу, так ты ещё и в такой мелочи мне уступить не можешь. Вообще тогда на хер никуда не пойду и твой номер дам, чтобы ты объясняла, почему меня на таком мероприятии не будет. Тем более всё равно в этот день ко мне приезжаешь. Да и сама юрист, так что заодно и отпразднуем».
И стоило мне хотя бы попытаться что-то возразить, как у Аренина тут же находились веские аргументы, опровергающие мои доводы не то что на сто, а на все двести процентов. И хоть кол ему на голове теши.
С одной стороны, такая Ромина настойчивость была приятна и не могла не радовать. До сего момента никто так за мной не бегал и так не настаивал, чтобы я была всегда рядом, даже Кирилл. С ним всё вообще было легко, просто и обычно. Те мужчины, которые были после, просто «сдувались», стоило мне стать чуть жёстче и сказать, что нам не по пути, в более-менее серьёзной и ультимативной форме. Как правило, они моментально исчезали, многие даже и не пытались возразить.
Но Рома был явно не из робкого десятка, и такими «трюками» пронять его было нельзя.
Однако с другой стороны — это не могло и не пугать. Ромина бескомпромиссность была временами даже страшна. И создавалось впечатление, что он затаился и даёт время на добровольное исполнение его воли и желания, а потом просто насильно заставит сделать так, как нужно и хочется ему. Это меня тревожило и одновременно завораживало.
Всё чаще я думала о том, что «выторгованные» на свадьбе Таньки два месяца почти на исходе, и через два дня мы получим разрешение на ввод дома в эксплуатацию. И Рома начал напоминать об этом всё чаще и чаще. Пора было что-то уже и решать. Я осознавала, что после Нового года мы либо расстанемся, хотя этот вариант Аренина также не будет устраивать явно, либо — «Ну здравствуй, Москва!». И что делать, я понятия не имела.
Таня продолжала называть меня дурой, и всё чаще ей вторила уже и моя мама. Как и хор из других близких подруг, знакомых с ситуацией.
Богатый, красивый, так ухаживает, такой «статусный»… И прочие эпитеты, которыми все так активно, видимо, желая склонить чашу весов в его сторону, награждали господина адвоката. Они меня только больше пугали. Я подумала: пусть все вокруг считают меня чуть ли не сумасшедшей, но нет у меня убеждённости в долговечности нашего будущего, хоть ты тресни! И я то и дело ловила взгляды Ромы на молоденьких модельках и светских львицах. А значит, нет и особого смысла срываться с уже насиженного и обжитого города, менять привычный уклад жизни и резко начинать практически новую жизнь. Я всё ещё пребывала в непрекращающейся уверенности, что очень скоро вся эта сказка с Ромой закончится, и переубедить меня в этом пока ничто не могло.
Но пока мы вместе, и он может на меня надавить и повлиять. Так что мне приходилось идти ему на уступки, и именно поэтому сегодня я в этом пафосном столичном ресторане, в окружении самых именитых и богатейших юристов и бизнесменов страны. Одетая в классический брючный костюм песочного цвета от самого Massimo Dutti и в ботинки от Jimmy Choo в тон. Клатч от Furla в руках. Укладка, маникюр и нюдовый мейк салона красоты Галины Юдашкиной-Максаковой. А в ушах сверкают серьги-капли с бриллиантами в несколько карат. Одним словом — красиво жить не запретишь! Даже и самой не верилось, что я — обычная провинциальная женщина — в таком месте и в таком виде!
— Успокойся, — слегка приобнимая меня за плечи и пытаясь снять моё напряжение, сказал Аренин. — Ты потрясающе выглядишь, так что прекрати нервничать и паниковать. Это слишком заметно. А здешнее общество такого просто не прощает.
Туда-сюда сновали официанты, предлагая шампанское и другие напитки в качестве аперитива. То и дело мелькали лица, которые я только и видела, что по телевизору и в Forbes. И я очень старалась не забывать закрывать рот, который сам то и дело открывался от удивления.
Но и это, как оказалось, было только полбеды! И когда я увидела, кто приближается к нам, я чуть не лишилась сознания. Александр Андреевич Добровинский!
— Ромочка! Здравствуй, дорогой мой человек! — улыбнулся своей знаменитой улыбкой этот гуру юриспруденции и практически небожитель для меня. А после распахнул руки в приветственном жесте и подошёл к нам почти вплотную.
— Александр Андреевич, как же я рад вас видеть! С праздничком! — Рома обнял коллегу, а я наблюдала за происходящим и не верила глазам. — Как ваши дела?
— Да уж твоими молитвами! — хмыкнул Добровинский. — После того как ты в процессе Вардонян-Бартош мою Настю разделал практически «под орех», всё никак в себя не приду. А Настюшка так и вовсе до сих пор заикается.
Рома засмеялся.
— Так уж и заикается? Вы себе тоже неслабые «плюшки» выбили с Геворга по мировому. Да и Настя держалась молодцом. Боец настоящий, билась насмерть.
Добровинский усмехнулся в ответ. И вдруг перевёл взгляд на меня, и я практически перестала дышать, лишь стояла и, как самая последняя дура, даже моргнуть не могла.