— Это точно, — улыбнулся мне Кирилл в ответ. — Башку оторву сразу, так и передай. Я вас очень люблю, Ань.
— А мы тебя, — призналась я честно, и мы крепко обнялись, а по щекам обоих покатились слёзы, правда, сквозь всё те же улыбки.
Мама моя пусть и делала вид, что нашему отъезду радуется («Слава богу, хоть для себя наконец поживу»), но ночами я слышала её плач и то, как она молится перед иконами, чтобы у нас с дочкой всё сложилось хорошо.
И лишь одна Динка радовалась предстоящим событиям по полной программе, как и любой ребёнок в её возрасте. Тем более в Москве жила её любимая крёстная, с которой можно будет видеться теперь гораздо чаще. А значит, и чаще получать всякие подарочки. Да и дядя Рома ей понравился, так как, по её словам, он очень красивый и всегда много всего готов ей купить. И первым делом, в честь приезда, новенький крутой телефончик. В жизни бы не подумала, что ребёнок у меня — такой материалист. И лишь одно Дину смущало — школа была с углублённым изучением английского языка, а познания в этой сфере у неё были не самые впечатляющие. Благо кое-чему научили репетиторы.
Рома мне названивал раз по пятьдесят в день, радостный и счастливый, в предвкушении предстоящего совместного времяпровождения уже в формате двадцать четыре на семь, как он и хотел. Докладывал, что уже подписан приказ о моём приёме на работу с десятого января, и рассказывал, как готовят мой кабинет. Хотя первое время я была, как и прежде, категорически против совместной работы и хотела её найти без участия Ромы. Мне даже Таня — ещё одна безумно радующаяся нашему переезду «моська» — предлагала место в юридическом отделе своей конторы. На это Рома просто зарычал, да так, что все тут же поняли — лучше с бешеным Арениным не спорить.
Но когда встал вопрос места нашего с Диной проживания, мы знатно поругались. И вот тут я стояла на своём насмерть. Рома даже слышать ничего не хотел о съёме квартиры и уже успел пригласить дизайнера, чтобы тот подготовил проект переделки одной из комнат его таунхауса в детскую. Но я была не просто против, а против категорически, отчаянно и бесповоротно. И дело было не в том, что я была не уверена в нашем будущем, а в том, что пока не считала правильным и нужным настолько явно афишировать перед маленьким ребёнком только начавшиеся отношения, ход и развитие которых невозможно предугадать. Хватит с неё и тех знаний, что «у мамы и дяди Ромы — любовь». А смотреть на её проявления Динке было пока рановато.
Рома спорил, убеждал, доказывал, грозил и орал, но, если я что-то решила, меня тоже переубедить было весьма трудно. Он даже демонстративно обиделся и не звонил несколько дней. В конечном итоге, однако, не выдержал и согласился. Но при условии, что это не навсегда и что квартира будет рядом с ним. Более того, он даже нашёл уже подходящую и заплатил за неё на пару месяцев вперёд, из чего я сделала вполне явный и однозначный вывод: времени привыкнуть и подготовить дочь к нашей с ним совместной жизни мне дано именно столько и не минутой больше.
А уже по-настоящему неожиданным для меня стало его заявление, что Новый год мы едем встречать к его родителям и это не обсуждается. В этот момент мне стало понятно, что диктаторские замашки господина адвоката не так уж слабы и что начал мой мужчина раскрывать-таки себя настоящего. Я осознала, что ванильно-сахарный сироп с Ромой меня не ждёт точно. Но отказываться и скандалить было уже поздно — мы с Динкой уже несколько дней как в Москве, и его рукой уже отписана пара дел мне в работу. Да и само желание познакомить нас с родителями, что ни говори, мне весьма и весьма льстило.
— М-да, а парень-то серьёзно настроился, — многозначительно хмыкнув, провещала Таня, узнав об этом приглашении. — Неожиданно. Жди кольца, мать.
Предсказание подруги меня, честно говоря, испугало и взволновало
И вот наступило тридцать первое декабря. Такой удивительный, яркий и насыщенный событиями год скоро подойдёт к концу. Стол был почти накрыт, и остались лишь последние штрихи по его декору.
Надо сказать, что приняли родители Ромы меня и Дину очень тепло и радушно. Впрочем, они были настолько добросердечными и дружелюбными, что по-другому просто и не могло быть. А может, и сам Рома успел их как-то подготовить к нашей встрече.
Признаюсь, волновалась я как никогда. Шутка ли — первая встреча с родителями любимого мужчины! Который ещё и планы насчёт тебя высказывает вполне матримониальные.
Но переживала я зря: стоило нам троим появиться на пороге их дома с подарками и тортом, как Ольга Арисовна тепло улыбнулась и тут же проявила чудеса гостеприимства. А про милого и, кажется, всегда весёлого Вадима Леонтьевича и говорить нечего — при том, что он бывший военный, улыбка практически никогда не сходила с его лица, а лучики счастья не покидали глаз.
Для нас тут же был накрыт стол со всеми угощениями к чаю, показан дом и рассказано немало шутливых историй из детства «именитого и ужасного». Родители Ромки очень корректно и ненавязчиво расспрашивали, кто я, откуда, чем занимаюсь и какие у меня отношения с бывшим. В общем, как обычно бывает в подобных случаях.
А моя Динка их просто очаровала, судя по всему. Особенно Вадима Леонтьевича. Они вдвоём играли в догонялки и смотрели мультики, рисовали и гуляли во дворе, наряжали ёлку и мучили Тусю — любимого йорка Ольги Арисовны. Но, глядя на довольную мордочку животинки, становилось очевидно, что она совершенно не возражает против таких игр. А когда дочка прибегала к нам на кухню и лезла с помощью, которая у детей её возраста всегда скорее помеха, Ольга Арисовна не злилась, а радовалась и доверяла ей какое-нибудь несложное задание. Например, подать тарелку, вымыть посуду или отнести что-то из уже приготовленного в гостиную.
Когда же появился Ромин брат Леонтий с женой Юлей, я поняла, какая идиллия царит в этой семье и как же здо́рово стать хоть ненадолго её частью.
Так и встретили Новый год — дружно, весело, под ежегодное поздравление президента, с танцами и песнями. Нарядные, радостные и позитивные. А уж сколько было счастья, когда пришло время подарков… Динка визжала в предвкушении и требовала открывать их как можно быстрее. Особенно её интересовали те, что были предназначены специально для неё. Да, к моему немалому удивлению, от каждого из членов Роминой семьи и него самого для Дины и меня также были приготовлены подарки-сюрпризы. Это окончательно убедило меня в том, что к встрече нас в этом доме все были активно подготовлены и проинструктированы. Я даже в недолгий ступор впала от осознания сего факта. А потом ощутила, насколько же люблю этого порой наглого и циничного, но в то же время искреннего и доброго адвоката вместе с его излишней напористостью и непринятием другого мнения. С его симпатией к девушкам модельной внешности и постельным мастерством, стремлением помочь и активным навязыванием желаемого. Такого разного и противоречивого, но, пожалуй, лучшего на свете мужчину. Не знаю, смогу ли полюбить когда-нибудь другого.
И именно поэтому на его: «Выходи за меня», произнесённое уже на самом рассвете после дикого траха в постели его детской комнаты, я не смогла ответить ничего другого, кроме…
— Да! Да, Ром, и будь ты проклят, чёртов красавчик-умелец! Так люблю, что ответ — только да.
Ромка победно сверкнул обворожительной белозубой улыбкой и снова оказался сверху, спеша запечатлеть на моих губах очередной поцелуй.
А ровно через три месяца, тридцать первого марта, я сказала это «Да» уже в одном из центральных ЗАГСов столицы и получила документ под кодовым названием «Свидетельство о заключении брака», согласно которому я теперь официально являлась собственностью господина адвоката и начала носить гордую и звучную фамилию — Аренина. Под громкие, радостные крики и поздравления почти трёхсот гостей и плотоядную и дьявольскую улыбку самого Романа.
Ну ладно: ещё под счастливый стук моего любящего и любимого сердца.