Его голос вдруг стал вежливым, а взгляд заискивающим. Удивительно, что делает с людьми одно упоминание о Ричарде Миллере.
— Нет, спасибо, я сама доберусь, — сказала я и поспешила уйти.
Стоило мне нырнуть в коридор, как шум стих, и мои шаги гулко отзывались в пространстве. По дороге мне не встретилось ни одного человека и это пугало. Лучше бы я осталась в толпе с вопящими грибами.
Я миновала первый коридор, повернула и оказалась во втором, который заканчивался лестницей. У меня было достаточно времени в запасе, поэтому я не спешила, обдумывая, что скажу судье. К сожалению, кроме договора аренды покойный мистер Миллер не оставил никаких свидетельств своей воли. Конечно, в обычных обстоятельствах договора аренды должно быть достаточно, но теперь ситуация складывалась скверно. Пожилой человек накануне смерти заключает невыгодную для себя сделку с девушкой, чья семья нуждается в деньгах. И в самом деле подозрительно. Я вздохнула. Если бы знала, что всё так сложится… с другой стороны, выбор у меня изначально был невелик.
Я в очередной раз поднялась по ступеням и оказалась в просторной приёмной, обитой красным деревом, с мягкими кожаными диванами у стен и большой хрустальной люстрой на потолке. Правда, всю эту красоту портил затхлый, наполненный пылью воздух.
— Что вам угодно, мисс? — обратился ко мне секретарь, сидевший за столом, заваленным свитками.
Я решила сразу зайти с козырей.
— У меня назначена встреча с мистером Миллером на семь часов, — сказала я.
Секретарь оглядел меня с головы до ног, но на его лице не отразилось никаких эмоций.
— Пожалуйста, проходите в кабинет, вас уже ожидают, — вежливо сказал он, указав на высокую резную дверь в центре приёмной.
Я сделала глубокий вдох, покрепче сжала ручку корзинки и подошла к массивной двери. Похоже, открыть её будет непросто. Поэтому я со всей силы дёрнула за ручку и чуть не улетела назад вместе с дверью. Она оказалась легче бумаги! Я покачнулась. Теряя равновесие, думала только о том, что надо любыми способами спасти корзинку с печеньем. Пусть я упаду, но печенье должно остаться целым. Вдруг чьи-то руки обхватили меня за талию и помогли твёрдо встать на ноги.
— Спасибо, — проговорила я, крепко вцепившись в своего спасителя.
Наверное, секретарь подоспел вовремя.
— Раз вы уже в состоянии самостоятельно держаться на ногах, может быть, отпустите мою руку? — Услышала я над ухом знакомый голос.
Ричард Миллер?
Я подняла голову и увидела, что моим спасителем оказался вовсе не секретарь, а мой сегодняшний оппонент.
— Извините, — спохватилась я, отпустив рукав Ричарда, и лихорадочно принялась отряхивать его мундир от невидимой пыли.
— Это лишнее, — сказал Ричард и отстранился.
— Вы в порядке, мисс Харрис? — подал голос судья, всё это время сидевший во главе стола.
Смутившись, я зашла в кабинет.
— Да, всё хорошо. Просто я думала, что дверь очень тяжёлая, и потянула её изо всех сил, а она так легко поддалась, — объяснила я.
— Разумеется. Дубовую дверь такого размера и толщины под силу открыть только крупному взрослому мужчине, поэтому в подобных случаях мы накладываем на предметы заклятия уменьшения веса, чтобы не доставлять неудобства нашим посетителям, — с улыбкой сказал судья.
— А, ясно, — я стушевалась. Видимо, об этом всем было давно известно.
— В следующий раз обращайте внимание на дверные ручки, — посоветовал судья, — тонкие, изящные ручки на такой массивной двери — верный признак использования заклинания уменьшения веса.
Я кивнула. Городской судья показался мне доброжелательным человеком. Он был седым полным мужчиной, у его густых усов смешно закручивались кончики, а яркие голубые глаза смотрели мягко. Я немного расслабилась.
Перед судейским столом стояло два кресла. По правую руку от судьи сел Ричард, я заняла место слева.
— Что ж, господин Миллер ввёл меня в суть вашего спора. Его позицию я понял, теперь хочу услышать вашу, — судья и Ричард одновременно посмотрели на меня.
Я сглотнула и зашуршала бумагами. Заготовленные слова разом вылетели у меня из головы. Я сидела напротив судьи с договором в одной руке, свитком от учителя в другой и корзинкой с печеньем на коленях и не могла вымолвить ни слова. В голове было совершенно пусто.
Так, Мирабель, соберись! Сейчас решаться не только твоя судьба, но и участь всей семьи. Я кашлянула и начала сбивчиво объяснять.