– Да, – вымучиваю улыбку. Не хочу выглядеть задавленной жизнью матерью-одиночкой, поэтому стою с гордо поднятой головой. По крайней мере, пытаюсь. – Мне нужно поговорить с Мироном Александровичем. Это очень важно.
– Сейчас он занят, – не скрывая удовольствия от своего ответа, сообщает мне Лена. – Через полчаса у босса важная встреча. Можете подождать, вдруг в перерыве он сможет принять вас.
– Хорошо, спасибо, – благодарю секретаршу, и усаживаюсь на меленькое кресло недалеко от входа в кабинет имя.
Я так отчетливо слышу удары собственного сердца, что они начинают отдаваться болью в висках.
Тук. Тук. Тук.
Навязчивый шум в голове не дает успокоиться.
Неторопливые шаги за дверью кабинета говорят о том, что кто-то приближается к выходу.
Слышатся мужские голоса, которые становятся все громче.
Шаги затихают, когда мужчины достигают своей цели.
– Так что с ребенком? – говорит незнакомец.
– Забирать надо, – отвечает Мирон. – С такой матерью ему точно ничего хорошего не светит. Тем более сын. Сыну мужское внимание нужно. Только отец сможет воспитать в нем настоящего мужика.
От этих слов мне становится до такой степени страшно, что тошнота неумолимо подступает к горлу.
Борюсь с желанием прямо сейчас подорваться с места и побежать домой, ведь речь, определенно, идет о моем сыне. Мирон хочет забрать у меня моего Макарку!
– Да, ты прав, – соглашается второй.
– Если возникнут проблемы, подключим нужные связи. А не получится по закону – силой заберем. За свое надо бороться!
Меня точно из ушата обливает скользким ужасом. В мгновение становлюсь мокрой. Платье неприятно прилипает к телу.
Не знаю, как поступить правильно: броситься домой, забрать ребенка и спрятаться прямо сейчас, или же сначала попытаться решить этот вопрос миром.
Принять решение я не успеваю, потому что Мирон распахивает дверь кабинета, и выходит оттуда вместе с незнакомым мужчиной.
Сердце кровью обливается, когда смотрю на него. В груди расцветает букет из противоречивых чувств. Как же сильно я его люблю! До сих пор.
И от этого перехватывает дыхание. «Моя Белоснежка. Моя. Только моя».
Воспоминания снова неуместно разрезают мне душу. Они всегда нещадны. Режут больно и глубоко. Оставляют шрамы, что плохо затягиваются. Кровоточат. Не дают нормально жить.
Мирон выглядит очень спокойным. Хладнокровным. Уверенным в себе.
Мощная фигура в дорогом костюме привлекает внимание.
Я не виню тех женщин, что готовы были душу продать за близость с ним. Только вот он выбрал меня. Когда-то. А потом возненавидел до такой степени, что чуть в щепки не разнес номер гостиницы.
– На телефоне, – говорит Мирон незнакомому мне мужчине, прощаясь с ним. А потом разворачивается, замечает меня, и его лицо в миг кривится от раздражения. – Лена, проводи даму на выход. Ей тут не место.
Мирон
– Лена, проводи даму на выход. Ей тут не место, – распоряжаюсь секретарше, и спешу скрыться в кабинете.
Не хочу смотреть на нее. Не хочу бередить старую рану.
После нашей встречи в ресторане я был сам не свой. Аня будто сумела снова пролезть ко мне в душу и вывернуть ее наружу.
Только вот уйти не успеваю. Девчонка подскакивает с кресла, и хватает меня за рукав пиджака.
Жалкое зрелище.
– Мирон, прошу, выслушай…
Она тянет меня на себя точно маленький ребенок. Мне кажется, в ее глазах я вижу боль.
Они мерцают влажным блеском в свете галогенных ламп, и этот потерянный образ выглядит таким убедительным, что на какую-то секунду мне хочется поверить в него. Поверить ей. Снова стать слабым.
Хватаю девушку под локоть и тяну в кабинет.
Не хочу выяснять отношения на глазах у секретарши. Эта сплетница, итак, достаточно увидела. Теперь по всему офису понесет, как сорока на хвосте.
Только это заставляет меня уединиться с бывшей в кабинете.
– Увольнения тебе показалось мало? – рычу на Аню, захлопывая дверь. – За добавкой пришла?
Дьявол! Почему? Почему я не могу просто вышвырнуть ее из здания, из головы, из своей жизни? Она, как заноза, зашла глубоко под кожу и не вытащить. Пытался целый год, но все усилия оказались напрасными, как только эта девка снова появилась в поле зрения.
– Верни меня в ресторан, и я исчезну из твоей жизни, – мягким мелодичным голосом просит Аня, глядя мне прямо в глаза.
Они большие и карие. Будто бездонные.
Я тонул в них. Проваливался в глубину этих темных омутов, что только на солнце приобретали более светлый оттенок.