Эти очки, похоже, были ее гордостью, и казались самой примечательной деталью образа — узкие стекла, по форме напоминающие крылышки стрекозы, металлическая оправа и длинная блестящая цепочка, закрепленная на заушниках. Я молча изучала звенья этой цепочки, не зная, что ответить на такой простой вопрос. Да, прячусь. Потому, что трусиха.
— Ну что Вы! Конечно нет. От кого бы мне прятаться? Я просто помочь хочу.
— Как скажешь, — она устало вздохнула, закрывая журнал, в который вносила информацию о полученных документах, — Считай, что мы закончили, можешь идти.
— А если прячусь?
— А если прячешься, то тоже хватит уже, пора идти и что-то делать. Обидел кто-то?
— Нет. Это скорее я обидела, а теперь не знаю, как поговорить.
— Языком поговорить, через рот, как вы сейчас изъясняетесь. Чем дольше тянешь, тем сложнее будет. Завтра же и поговори.
Но завтра поговорить опять не вышло.
13. Подстава
Четверг начался по-дурацки. Полночи я гоняла мысли в голове, и уснуть смогла только ближе к утру. И конечно же, отключив будильник, сразу же провалилась обратно в дрему, а очнулась почти через час. В спешке привела себя в порядок, закрутив волосы в невнятную гульку и почистив зубы прямо в комнате — на туалет и душ времени уже не оставалось, что уж говорить о макияже.
Первым, что я увидела, выбегая из комнаты — надпись «лизбуха» черным перманентным маркером на двери. Светке видеть такое точно не стоило — у нее и без малолетних дебилов хватает поводов для переживаний. Пока искала спиртовые салфетки в шкафчике, пока оттирала буквы, насмерть въевшиеся в ламинированное покрытие, опоздание стало совсем неприличным.
О привычной уже пешей прогулке до офиса пришлось забыть, и бежать на остановку. Настроение, и без того не самое радужное, скатилось ниже некуда. Света скоро съедет, а одна я в поле не воин, как бы ни храбрилась. Шепотки и хмыканье в спину еще ладно, но это уже провокация. Не пришлось бы опять искать новое жилье.
Довелось мне три года назад видеть похожую ситуацию со стороны, там девочку после нервного срыва забрали домой родители, оформив академ, а позже и вовсе перевели куда-то. Конечно, мне не семнадцать, как было Ксюше, а Аня не Эдик, который сам распространял грязные слухи о доверившейся ему влюбленной девчонке. Но шакалов, готовых загрызть любого, и здесь хватает.
Ксюше тоже не сразу начали свистеть вслед и делать непристойные предложения. Сначала были смешки, которые она то ли не замечала, то ли не обращала внимания. Потом соседки по комнате стали демонстративно ее игнорировать. А через пару недель девчонки на кухне демонстративно обсуждали, где и когда «Ксюша сосала Эдику», и в каких позах «давала». Как там мама говорила? «Не обращай внимания, подразнят и отстанут». Отстанут, как же.
Погода с утра тоже не радовала — ветер, небо сплошь затянуто серыми, набрякшими влагой облаками. Настя в тот день была в отгуле, Саша куда-то спешно выскочила, чуть не сбив меня в дверях и долго не возвращалась, поэтому мы с Ларисой остались в кабинете вдвоем. Она была с самого утра сама не своя, не болтала, и странно суетилась. Поэтому я даже порадовалась, когда Лариса попросила меня отнести документы в бухгалтерию — от цифр уже глаза в кучу, а так можно немного развеяться.
А по возвращении в кабинет я застала там начальника, который выглядел очень недовольным. Морщина между бровей углубилась, глаза были прищурены, даже ноздри немного раздувались. Казалось, он вот-вот дыхнет огнем, как дракон из сказки. Лариса при этом выглядела растерянной и виноватой, и со скорбным выражением лица перебирала документы на своем столе.
— Мне не важно, кто именно виноват, но это просто бардак! Как можно было потерять запрос? — он обернулся ко мне и полыхнул взглядом, — Еще в пятницу он зарегистрирован во входящих и отписан на наш отдел, а вчера был крайний срок исполнения.
— Ника, посмотри, может у тебя в документах? Запрос Центробанка, от пятнадцатого, — Лариса шустро юркнула к моему столу и начала ловко перебирать пальчиками стопку документов, лежащую с краю. Никакого запроса там точно не было, только внутренние документы.
— О, вот он, точно, — Лариса охнула, поднимая на меня глаза, — только как он к тебе попал? И почему ты мне не передала? Ох, Роман Анатольевич, это я виновата, — она проникновенно посмотрела разгневанному начальнику в глаза, — она же еще не все знает, наверное, просто упустила. А я должна была сама все поступившие документы проверить. Не знаю, как так вышло.
Я была в состоянии только хлопать глазами. Пыталась вспомнить, как эта бумажка могла оказаться на моем столе, но не могла. Накануне вечером Аня документы приносила, а я морозилась, делая вид, что увлечена работой, даже не подняла глаз от монитора. Документы я просматривала или нет? Но запрос с прошлой недели, он должен был поступить раньше.
— После того, как отправите ответ, жду от вас обеих объяснительные. Это детский сад какой-то! — начальник по очереди полоснул по нам обеим взглядом, развернулся на каблуках и покинул кабинет.
Повисшая тишина пригвоздила меня к стулу. Я ведь не могла пропустить важный документ? Или могла? Может, Аня могла что-то перепутать? Но мне ведь такие запросы никогда не передавали, только внутренние.
— Лариса-а-а, — я нерешительно отвлекла наставницу, уже погруженную в работу с головой, — все совсем плохо, да?
— Банк может на штраф нарваться, за нарушение сроков, — она сосредоточенно смотрела в монитор и ожесточенно щелкала мышкой, — надежда только на Романа Анатольевича. Если ему навстречу пойдут, отделаемся предупреждением.
Я не решилась продолжать разговор, прекрасно понимая, какого размера штрафы могут налагаться на юридическое лицо. А спустя полчаса Лариса наконец отправила ответ на запрос, и мы сели писать объяснительные.
— Лариса, я не знаю, как он оказался у меня на столе, правда. И что я напишу в объяснительной? Что я растяпа, которая у себя под носом ничего не видит?
— Вспоминай. Вчера что отрабатывала, позавчера.
— Ну позавчера я точно все оставшиеся документы перебрала и разложила по порядку, по срокам исполнения, там только текучка была. А сейчас тут все вперемешку, — я пролистывала злосчастные бумажки, пытаясь восстановить порядок.
— Извини, не до порядка было, меня паникой накрыло. Это ж не рядовая ситуация. А вчера что? Приносили же какие-то документы.
— Вечером да, Аня принесла что-то, но я даже не глянула. Ты помнишь, что она говорила? У меня провал в памяти, — я все еще силилась восстановить события вчерашнего дня. Бесполезно.
— Вроде сказала, что ничего срочного нет. Может, она вчера этот запрос принесла?
— Да ну, она же такая скрупулёзная, вряд ли неделю у себя держала, а в последний день принесла. Еще и сказала, что ничего срочного.
— Ну, может быть нечаянно. Знаешь, как бывает, замечталась, сроки пропустила, а потом решила это скрыть. Или не нечаянно, — последнюю фразу Лариса буркнула себе под нос.
— Лорик, ну что это за намеки? С чего бы ей специально меня подставлять? — я уже приняла вариант, что Аня правда могла перепутать документы, но в злонамеренность ее действий верить отказывалась.
— А с того, дорогуша, что я тебя предупреждала быть с ней осторожнее. Она девка себе на уме, и, по-моему, глаз на директора положила, а в тебе соперницу увидела.
Я опешила. Уж в таком контексте я ситуацию точно не могла себе представить, но переубеждать наставницу не стала. Нет-нет, Аня чудесная девушка, она не поступила бы так, даже из-за обиды. И если думать, что каждый может тебя подставить, как тогда работать? Это ж получается, не коллектив, а серпентарий какой-то.
— Я на твоем месте так и написала бы в объяснительной, запрос тебе принесли вчера, на словах сказали, что срочных документов нет, а ты была занята и не проверила. Тем более, такие документы идут через меня, к тебе не должны попадать вообще. Не надо покрывать чужое раздолбайство. Мне эта ситуация грозит минимум выговором с внесением в личное дело, а ты вообще на испытательном сроке еще и вылететь можешь в любой момент. Тебе это надо? — Лариса клацала ногтями по клавиатуре, по-прежнему не поднимая на меня глаз.