Большой ухоженный двор, пестрящий осенним разноцветьем, уже утратившие часть листвы кусты акации вдоль дорожки, скамейки с чугунным основанием у подъезда — я крутила головой, впитывая окружающий пейзаж, кардинально отличающийся от привычных мне окрестностей общаги. Изнутри дом тоже не подвел ожиданий — просторный холл, цветы на подоконниках, и отделка, которой позавидовал бы не один бизнес-центр.
За тяжелой металлической дверью, стоило только ключу провернуться в замке, послышался топот и радостное тявканье.
— Соскучился, малыш, — открыв дверь, Аня наклонилась и стала ласково трепать обеими руками голову лохматого чудовища, заглядывая в его круглые блестящие глаза, — как ты тут без меня?
«Малыш», который показался мне размером с небольшого теленка, тут же уселся на задницу и радостно застучал хвостом по ламинату, преданно заглядывая в лицо хозяйке, но успевая при этом бросать в мою сторону неодобрительные взгляды из-под кустистых бровей.
— Ника хорошая, не пугай ее, — Аня почесала пса за ухом и повернулась в мою сторону, — знакомься, это Блад.
Блад, судя по всему, не очень-то хотел знакомиться, и видеть на своей территории посторонних был не рад. Получив свою порцию ласки, он улегся пузом на пол, расположив голову между передних лап, и продолжал наблюдать за моими перемещениями.
— Можешь располагаться здесь, — Аня открыла передо мной дверь, за которой оказалась просторная комната с телевизором в полстены, — спальня у меня одна, так что, надеюсь, диван тебя устроит.
Меня устроил бы и надувной матрас на полу, на каком я располагалась у Светки, и кровать с панцирной сеткой, растянутой многочисленными студенческими задницами, как в общаге, что уж говорить о представшем перед взглядом огромном угловом диване, который вполне вместил бы и четверых.
— В общем, устраивайся, я пойду с псом погуляю, вернусь и будем ужинать, — Аня на ходу сменила офисный наряд на спортивный костюм и убежала на улицу вместе со счастливым чудовищем, едва не сносившим своим хвостом мебель в нетерпении.
Минут десять ушло на то, чтоб бросить сумку, вымыть руки и переодеться в домашнюю одежду, оставшееся время я ходила по квартире, не находя себе места. Закрытые двери в спальню и вторую комнату открывать не решилась, поэтому маршрут пролегал между отведенной мне для проживания гостиной, кухней и просторной ванной, где все сверкало никелем. Расположенная на возвышении ванна оказалась не привычным акриловым корытцем, а джакузи размером с небольшой бассейн, а в углу, к тому же, расположилась современная душевая кабина с кучей рычажков.
Я потрогала всю эту сияющую красоту, зачем-то понюхала незнакомые флакончики, которыми была заставлена полочка около зеркала и отправилась на кухню, где только осматривала технику и обстановку — делать что-либо без хозяйки не решилась. Кухня, как и вся квартира, насколько я успела ее рассмотреть, была любовно обставлена и оборудована, все находилось на своем месте и сочеталось между собой. Я открыла шкафчик и полюбовалась посудой — одинаковые белоснежные чайные чашки с фактурным узором, тарелки, расставленные по калибру. Моя любимая чашка с медвежонком смотрелась бы в этом шкафу так же чужеродно, как сама я в этой квартире.
— Ника, у тебя телефон разрывается! — крикнула из прихожей вернувшаяся Аня и потащила Блада в ванную мыть лапы.
И правда, телефон, забытый в кармане куртки, заливался навязчивой мелодией, повторяющейся по кругу. Номер оказался мне незнаком.
— Слушаю! — произнесла я грубовато, ожидая, что это снова «служба безопасности Центробанка» или очередной продавец пылесосов.
— Здравствуй, Вероника, — раздался незнакомый низкий мужской голос с хрипотцой и едва уловимым акцентом, — это папа.
25. У Ани
— Все в порядке? — Аня, увидев, с каким лицом я зашла на кухню, отвлеклась от микроволновки, — Что-то случилось?
— А, нет. Все нормально.
Я дошла до обеденной зоны и плюхнулась на стул. Наверное, надо было что-то ответить папаше. Например, что у меня нет отца. Или что я не желаю его слушать. Но я по инерции буркнула «Здрасте», а потом, не найдя, что ответить, просто отбила вызов и поставила телефон в авиарежим.
— Тогда помидоры вымой, салат сделаем. Там еще руккола была, кажется.
— Кто б еще знал, как это выглядит, — недовольно ворча, и все еще не вполне осознавая происходящее, я поплелась к холодильнику, и зависла с открытой дверцей.
Общаться с отцом, так внезапно всплывшим спустя двадцать с лишним лет, желания не возникало даже после маминых уговоров. Она бы еще попросила его отчество взять. Вероника Гамлетовна, блеск!
Я отмерла лишь после того, как Аня, уставшая ждать, всучила мне контейнер с маленькими вытянутыми помидорками, пучок зелени, напоминающей листья одуванчика, и ненавязчиво подтолкнула к раковине.
Ужин прошел в напряженном молчании. Было неловко, что, в ответ на гостеприимство, я вела себя как бесчувственный чурбан, но ничего с этим сделать не получалось — все мысли занял этот незнакомый и непонятный человек, передавший мне свои гены, а теперь внезапно воспылавший отцовскими чувствами. Вот что ему от меня понадобилось? Аня тактично не вмешивалась в мой мыслительный процесс и, в конце-концов, решила оставить неблагодарную гостью одну, скрывшись за одной из закрытых дверей и забрав с собой пса, по-прежнему настороженно поглядывающего в мою сторону.
Не найдя другого занятия, я завалилась спать уже в восемь вечера. Не смотря на все волнения, сон унес меня почти сразу — крепкий, глубокий и насыщенный неясными образами, которые развеялись утром, оставив после себя лишь отголоски воспоминаний.
Памятуя собственную вчерашнюю бестактность, быстро привела себя в порядок, и метнулась на кухню — хотя бы завтрак приготовить, чтоб сгладить плохое впечатление. Минут через десять, когда некоторое подобие омлета уже было готово, а я, так и не услышав в квартире ни звука, кроме собственного сонного пыхтения и шкворчания сковороды, собиралась отправиться на поиски хозяйки, входная дверь хлопнула и послышался топот лап по паркету.
— Доброе утро, — Аня на секунду нарушила мое кухонное уединение и исчезла за дверями ванной.
Впрочем, вернулась она уже через десять минут — свежая, бодрая и до неприличия довольная жизнью. Инопланетянка, не иначе. Обычные люди в такую рань должны выглядеть примерно, как я — с мокрой челкой, которая спросонья стояла дыбом и иначе не желала поддаваться расческе, отпечатком на щеке, который оставила неудачно завернувшаяся наволочка, и с выражением вселенской скорби в глазах. Прекрасным утро начинает быть часов в девять, не раньше.
Блад, нагулявший аппетит, отправился поглощать свой корм в угол кухни, а его хозяйка решила отдать должное моей стряпне. Омлет осел, но выглядел вполне съедобным.
— Ничего рассказать не хочешь? — расправившись с завтраком, Аня приготовила кофе, и поставила чашку передо мной, усевшись прямо напротив и сканируя взглядом.
— А оно тебе надо? — я обхватила это изящное белоснежное чудо двумя руками, ощупывая пальцами каждый изгиб узора и наслаждаясь ощущениями от горячей керамики, согревающей ладони.
— Я не психолог, конечно. Но такими темпами ты ногти скоро до локтя обкусаешь, — она указала взглядом на пострадавший от зубов маникюр, — если тебе станет легче — я выслушаю.
Свои обстоятельства я постаралась изложить сухо и без эмоций. Из общаги — выжили, у подружки муж — козел, денег — нет, зато отец нарисовался — не сотрешь.
— Всю жизнь не нужна была, а тут вдруг вспомнил? — К концу рассказа я все-таки не смогла сдержать дрожи в голосе. — Да пошел он! Не собираюсь с ним разговаривать.
— Не думаешь, что это детская позиция? Убегать от проблем я имею ввиду, — Аня допила свой кофе и составляла грязные тарелки и чашки в посудомоечную машину.
Опять убегаю? Вот и цена вчерашнему волевому решению — сколько решимости изменить жизнь, а запала хватило только на стрижку. Которую, к тому же, теперь придется укладывать. Я досадливо пригладила пальцами челку, чтоб она не вздумала своевольничать, и решила взбодриться перед рабочим днем пролистыванием соцсетей.