— Любопытно, кто ж сей уверенностью полон, что я знаком с вором? — поразился сын. — Да и не бываю я так часто дома, чтоб меня в чём обвинять.
— Верно, — вздохнул отец. — И не обвиняет тебя пока никто ни в чём.
— А коль не обвиняет, то надобно лучше прятать сбережения, чтоб не повадно было в дом лазать, — поднял бровь сын, будто на что намекал, но отец долго смотрел в его глаза и молчал. — А с сёстрами я ещё познакомлюсь. Интересно, кто из чужеродных теперь в доме свободно будет передвигаться и может быть не воровать.
Глядя ему вслед, Павел Александрович молчал. Но не пугали его слова сына, а наоборот…. будто в чём убеждали, от чего в глазах видно стало, как душа плачет от разочарования…
* — Г. Н. Теплов, 1759 г.
Глава 14
— Ах, да сбудется желание моё заветное при помощи Господней. Господь Всевышний помогает, коль о помощи попросишь. Помощь Господня приходит неведомыми путями, но всегда вовремя. Верю, желание заветное моё превратится в реальность в нужный час. События сложатся так, что указан будет должный путь мне. Господь дарует мне то, о чём молю, — тихонько приговаривала Юлия, укрывшись в своей спальне.
Она поглядывала то на ночное небо за окном, у которого стояла, то на платок в руках:
— Завязываю на желание платок свой новый да ждать буду… Аминь, — завязывая узелок, молвила вновь Юлия и глубоко вздохнула.
Подивившись происходящему, подглядывающий за нею из-за двери Гаспаро умилённо улыбнулся. Он осторожно прокрался в комнату и стал подходить к Юлии:
— Милая…
— Ах, кто здесь? — обернулась резко она и встретилась глазами с желанным кавалером. — Вы?
— Я, — ласково молвил он тихим голосом и ответил улыбкой на её нежную улыбку. — Нет мне жизни без тебя…. русская краса…
— Как же так?… Почему я? — смотрела Юлия так, будто вот-вот и волшебные чары околдуют всё её существо окончательно…. навсегда…
— Уж так получилось…. но может не изволишь прогнать, — молвил Гаспаро, а милая читала в глазах его столько надежд, сколько томилось и в ней:
— Никогда не изволю. Сама… такая же, — прошептала она, развязывая узелок и повязывая свой платок милому на шее.
В сладостном головокружении слились губы их в долгом поцелуе, а руки обняли друг друга столь трепетно, что разлучаться не хотелось уже никогда…
— Что же теперь будет? — прошептала Юлия, смутившись и уткнувшись в плечи милого, но он обнимал крепко, становилось спокойно:
— На все условия твоего новоиспечённого папеньки пойду, но не покину тебя никогда.
Только после долгих объятий, после признаний в любви вновь и вновь, вернулись влюблённые в зал, не выпуская рук. Юлия сразу заметила танцующую полонез с молодым кавалером сестру. Гаспаро взглядом указал в сторону друга, который наблюдал за Алёной, и хотел было направиться с милой к нему, как та оглянулась на поманившего пальцем подойти отца…
— Меня зовут, — взволнованно молвила она.
— Что ж, — поцеловал Гаспаро её руку и улыбнулся. — Я скоро вернусь. Только поговорю с Фабио.
Он смотрел в её глаза и видел, как любимая переживает и будто сомневается, что судьба поможет им. Однако в поддержку кивнул, нехотя отпуская от себя и удаляясь к другу…
— Что ж ты, друг мой, так и не объяснился с Алёной? — удивился Гаспаро, видя, как тот следит за каждым движением Алёны и кокетливой её улыбкой кавалеру.
— За многим я слежу, — кивнул тот, будто был спокоен. — Заметил и пренеприятную беседу самого Азарьева с сыном. Что-то между ними не так.
— Плохо, — оглянулся Гаспаро на милую возле отца, которая смиренно стояла и смотрела в ответ.
Молчаливый подле отец беседовал с каким-то важным господином, длинные кудри парика которого не позволяли разглядеть лица, пока тот стоял боком.
— А кто это с ним теперь? — поинтересовался Гаспаро, и Фабио усмехнулся:
— Дворецкий сказал, мол, человек из канцелярии самой государыни. Вхож в сей дом, как дорогой друг. Однако является только тогда, когда грозит некая беда.
— Дурные вести, — взглянул Гаспаро. — Не могу позволить, чтоб какая неприятность приключилась с сёстрами Захаровыми.
— Азарьевы они теперь, дружище, — вздохнул Фабио и вновь смотрел на Алёну, смеющуюся уже с иным кавалером в стороне. — Азарьевы…
— Ах, просим! Просим! Как мило! — донеслись до слуха просьбы окружающих вокруг Алёны, чтобы та исполнила песню у клавесина.
Алёна весело села перед инструментом и улыбнулась публике, которая снова аплодировала. Заиграв задорную мелодию, Алёна бросала игривые взоры и напевала…