Выбрать главу

— Что случилось? — насторожился Гаспаро, но его тревога тут же улетучилась, когда друг смущённо взглянул на дверь своей комнаты:

— Её одевали… Вот…

— Я таким тебя не видел раньше, — сел рядом Гаспаро, а на лице сияла счастливая за друга улыбка.

Фабио ничего больше не сказал. Через несколько минут уже ушли те девушки, которые помогали Августе переодеться. Он тут же вскочил с места, но резко остановился у комнаты…

— Ну же…. смелее, — молвил наблюдавший за ним Гаспаро, и тот постучался в дверь.

Несмелым был шаг Фабио… На удивление и самому стал он вдруг робким. Таким, каким не был никогда и не знал, что может быть…

— Вы… Кто Вы? — молвил он, уставившись на сидевшую на софе молодую особу, переодетую в платье и напудренный парик.

— Вы же сами позаботились, чтоб я выглядела столь безумно, — засмеялась Августа.

— Как я рад, что Вам лучше, — смотрел Фабио, поражённый свежестью и красотою собеседницы. — А впрочем…

Здесь он взял лежащий на столике у кровати свой парик и тут же надел, вернувшись сидеть перед Августой:

— Теперь мы выглядим, словно равны.

— Мы никогда не будем равны, сударь, — смеялась та. — Вы спасли меня, я благодарна. Вы, мне доложили, вернёте меня в Россию, я благодарна. Большего, увы, не смогу дать. Я обычная модистка, без рода и племени.

— У вас хоть призвание есть, — улыбался Фабио, невольно любуясь ею. — Я же — неизвестно кто… Слоняюсь по миру и… жизни…

— Вы итальянец, мне сказали, — улыбалась добродушно Августа. — Будем знакомы…

Глава 49

Счастье истинно хранится

Выше звезд, на небесах;

Здесь живя, ты не возможешь

Никогда найти его.

Есть здесь счастие едино,

Буде так сказать могу,

Коим в мире обладая,

Лучшим обладаешь ты.

Верна дружба! ты едина

Есть блаженство на земле;

Кто тобою усладился,

Тот недаром в мире жил.

Небеса благоволили

Смертным дружбу даровать,

Чтоб утешить их в несчастьи,

Сердце бедных усладить.

Буди ты благословенна,

Дружба, дар святый небес!

Буди жизни услажденьем

Ты моей здесь на земле!

Но и дружбе окончаться

Время некогда придет;

Сама дружба нас заставит

После слезы проливать.

Время всем нам разлучиться

Непременно притечет;

Час настанет, друг увянет,

Яко роза в жаркий день.

Всё исчезнет, что ни видишь,

Всё погибнет на земле;

Самый мир сей истребится,

Пеплом будет в некий день.*

Корабль мирно плыл по волнам. Ветер становился всё тише, словно отвлёкся на любование показавшегося на горизонте заката… Собравшиеся в кают-компании моряки с замиранием души слушали, как Юлия играла на клавесине, а Августа исполняла песню. Каждый вспоминал своё, что-то доброе, что-то, по чему тосковали каждое плавание, что так трепетно грело душу…

Когда же выступление закончилось, Фабио, сидевший всё время в стороне рядом с Гаспаро, подошёл к Августе. Он бережно взял в руки её руку и одарил ту поцелуем. Юлия с удивлением смотрела на столь нежное проявление чувств, на их взгляды друг к другу. Странное чувство стало сжимать душу. Появилось множество вопросов и некое беспокойство.

Гаспаро почувствовал произошедшее в любимой смятение. А когда Фабио с Августой вместе ушли из кают-компании, Юлия и вовсе тяжело вздохнула, опустив взгляд. Не слушала она больше ни шутки вокруг, ни беседы, сидя подле любимого, и Гаспаро взял за руку:

— Идём?

…Выйдя на палубу, на свежий ночной воздух, они оба стояли у бортика в объятиях друг друга. Безоблачное небо было усыпано множеством мерцающих звёзд, отражающихся в зеркальной глади океана. Но и такая красота не отвлекала Юлию.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — прошептал любимой Гаспаро и нежно поцеловал в шейку.

— Что у твоего друга с Августой? — сразу вопросила Юлия, а в голосе слышалась тревога.

— Родная, я не могу за него отвечать. Не знаю пока всего, но тоже вижу, не равнодушен он к ней, — повернул Гаспаро её лицом к себе.

— А как же Алёнушка? Она так раскаивалась, так ждала встречи с ним! — смотрела с отчаянием Юлия.

— Я не думаю, что смогу помочь, — пожал плечами Гаспаро.

Он оглянулся туда, куда стала смотреть его любимая… Прогуливающиеся в стороне Фабио и Августа смеялись, тихонько о своём беседуя. Они и не замечали, что находятся на палубе не одни. Казалось, всё вокруг сейчас было лишь для них.