— Вот теперь отдых прошёл, — сказал более серьёзно Марков и вместе со своими спутниками молчаливо проводил взглядом Аминова, которого уводили из дома…
Когда стоявшая на дворе тюремная карета уехала, увозя хозяина дома, Марков взял оставшийся у стола кий Аминова и ударил по шару, попав им тут же в лузу:
— Игра была короткой, но мне понравилась.
Заметив устремлённые к себе вопрошающие взгляды, Марков обратился к Гаспаро и Фабио:
— Зато теперь я уверен в своём мнении о вас, господа.
Он пригласил их вновь вернуться во дворец, где по приезду оставил в зале, удалившись куда-то с Азарьевым. Там, собравшиеся молодые люди и дамы, то играли в различные настольные игры, то музицировали, и вдруг послышался женский голос…
— Фабио?… Фёдор Иванович?
Друзья сразу оглянулись на зов. Радостной от встречи выглядела Алёна, стоящая в стороне среди дам и кавалеров, о чём-то весело беседующих…
Глава 52
Фабио сразу узнал Алёну. Однако, сделав вид, будто не заметил, поспешил направиться к выходу. Гаспаро заметил его уход и вновь поднял взгляд на вышедшую навстречу Алёну. Не успела она что сказать, как следом подошла одна из девушек:
— Неужто это те самые гости, которых ты так ждала? Представишь? — улыбнулась она подруге.
— Я и сам представлюсь… Гавриил Александрович Цветков, — улыбнулся тот, но казался будто неприступным, холодным, что девушку совершенно не разочаровало, а наоборот.
Она тепло улыбнулась и протянула для поцелуя ручку:
— Аганина…. Софья Фёдоровна.
Кратко поцеловав руку, еле коснувшись той губами, Гаспаро выпрямился и обратился к Алёне:
— Никак не ожидал увидеть здесь Вас, Алёна Павловна.
— Столько произошло за время Вашего отсутствия, — попыталась улыбнуться та. — А куда же так внезапно удалился Ваш друг?
— Не могу знать, — удивился Гаспаро. — Спросим, когда вернётся.
В этот момент Алёна толкнула будто случайно свою подругу Софью, и та словно опомнилась:
— А что же Вы? Проведёте ещё время в России или вернётесь скоро в Италию?
— Думаю, — заметил он остановившуюся в стороне любимую, но тут же вернулся к беседе. — Думаю, придётся всё же навестить родной край как можно скорее.
— Ах, надеюсь, сможете может навестить наш бал-маскарад, у нас, у Аганиных? — вновь сказала Софья, наигранно сделав кокетливый вид, что Гаспаро заметил. — Расскажете, как у вас там, в Италии. Особенно уж больно интересно, какие отношения к женщинам.
— О, я не буду первым, кто расскажет, — улыбнулся Гаспаро. — Вот, вспомнилось… Прилетела на берег синица из-за полночного моря, из-за холодна океяна. Спрашивали гостейку приезжу, за морем какие обряды. Синица отвечает: всё там превратно на свете… Все дворянски дети там во школах. Их отцы и сами учились; учатся за морем и девки; за морем того не болтают: девушке-де разума не надо, надобно ей личико да юбка, надобны румяна да белилы*.
Прочитав выразительно, Гаспаро тут же откланялся и поспешил подойти к грустно смотревшей вокруг возлюбленной. Она обмахивалась веером, словно пыталась успокоить тревожную душу, а когда Гаспаро подошёл, то увидел в её глазах навернувшиеся слёзы:
— Уж постарайся высушить их, моя ненаглядная, — ласково молвил он, желая взять её ручку в свою, но Юлия опустила обе руки:
— Нет уж…. мой милый…
Только договорить не смогла… Видя взгляд любимого, Юлия будто всё прочитала в нём. Страх прошёл, а то новое чувство ревности исчезло, как и не бывало. Гаспаро же припал к её ручке с ласковым поцелуем. Он шептал слова любви, и обоим было всё равно, что вокруг подумают или скажут…
— Не заставляй меня больше играть такую роль, — сказала Софья Алёне, с восхищением наблюдая за чувствами Гаспаро и Юлии. — Зря ты сомневаешься в их любви. Не способен такой предать. Проверка показала истину любви… О такой так мечтается всем.
— Почему ей повезло? Потому что наивна? — вопросила Алёна, а подруга в голосе услышала зависть:
— Она же твоя сестра.
— Да, и мы однажды поспорили, чья манера любить лучше, но, видать, её, — показалась Алёна на миг грустной, но вдруг стала будто бодрее оглядываться по сторонам. — Хотя, как знать… У меня ведь ребёнок уже есть, да и муж имеется.
Подруга промолчала, вновь взглянув на Гаспаро с Юлией, мило о чём-то беседующих, и вздохнула. Юлию же они теперь будто уже не волновали… Алёна заметила вернувшегося в зал Фабио и направилась к нему…
— Не стоит волноваться, Фёдор Иванович, — улыбнулась она прежде, чем Фабио успел почувствовать некую тревогу.