Одри крепче прижалась к плечу Чарли и прошептала:
– Ну, теперь все в порядке? Ты больше не переживаешь за свой оркестр?
Одри не стремилась обязательно все взять в свои руки, но разве тетушка Айви не говорила ей о том, что все мужчины – неженки по натуре и любят, когда о них заботятся? Она, Одри, готова была заботиться о своем сказочном принце день и ночь.
Чарли через силу улыбнулся и ответил:
– Пожалуй, нет, Одри.
– Вот и хорошо. Я очень рада, – облегченно вздохнула Одри.
– Я думаю, все они захотят остаться здесь. Харлан говорил мне об этом еще неделю или две тому назад. Да и Фрэнсис тоже.
Трепетная надежда заставила сильнее забиться сердце Одри. Беспокойство и грусть сменились восторгом и радостью.
И уж совсем счастливой Одри почувствовала себя, когда Чарли склонился к ее лицу и начал целовать губы – сначала осторожно, едва касаясь их, а потом все более страстно. Не в силах справиться с собою, Одри расстегнула рубашку Чарли и сделала то, о чем так давно мечтала, – прижалась ладонями к его мощной, поросшей темными волосками груди. До чего же она любила тело Чарли: сильное, стройное – тело настоящего рыцаря!
Чарли почувствовал, что теряет голову, и, подхватив Одри на руки, крепко прижал к себе.
– Сладкая моя, как я хочу тебя, – шепнул он ей на ухо.
– И я хочу тебя, Чарли, – тихо ответила Одри и удивилась, заметив, что он нерешительно топчется посреди комнаты.
Интересно, что же мешает ему перейти от слов к делу? Разгадка оказалась неожиданной.
– Но… Но ведь это спальня твоего отца, Одри, – робко промолвил Чарли. – Я… Мне как-то неловко… Хотя здесь было бы, конечно, удобнее.
Еще бы не удобнее! Одно дело – уютная постель, и совсем другое – трава на речном берегу. Тем более, что она сейчас наверняка мокрая от ночной росы.
– Чарли, – нашлась Одри. – Но ведь мы с тобой скоро поженимся, и тогда это будет наша спальня.
Он не заставил Одри уговаривать себя дважды. Он просто улыбнулся и направился к кровати.
Чарли бережно опустил Одри на покрывало и вопросительно посмотрел на нее. Она улыбнулась и развязала поясок халата. Еще минута – и он упал на пол. Теперь на Одри осталась только тонкая ночная рубашка, настолько прозрачная, что сквозь нее можно было рассмотреть все.
– До чего же мне хорошо, Чарли, – прошептала Одри и сама потянулась к его губам. Их языки встретились и несколько секунд пристально изучали друг друга, пока Чарли не отстранился, чтобы окинуть влюбленным взглядом всю Одри – с ног до головы.
Потом он прошептал:
– Одри… – и потянулся пальцами к ее груди. Взметнулась вверх и перелетела через голову Одри ее ночная рубашка, и ладони Чарли легли на обнаженную грудь.
Страсть переполняла их обоих, а потому любовная игра оказалась недолгой.
“До чего же я люблю его!» – думала Одри, задыхаясь от счастья. Он, Чарли, был для нее всем. Он возносил Одри на такие вершины любви, о которых она никогда не смела даже мечтать.
Какое все же счастье, что ее тетушка глуха как пень и не может слышать ликующих криков своей племянницы, доносящихся из отцовской спальни!
Когда все закончилось, они вытянулись совершенно обессиленные рядом друг с другом, и Чарли зарылся пальцами в пышные волосы Одри. Она обхватила своего рыцаря за шею обеими руками и прижалась к его груди. Вот так бы и лежать всю жизнь – какое это было бы счастье!
– Как же я люблю тебя, Одри. Никогда не думал, что смогу найти такую женщину и она полюбит меня.
– А я никогда и не мечтала встретить такого мужчину, как ты, Чарли.
– Я так благодарен тебе за твою любовь, Одри. Знай, я всегда буду любить тебя, всегда. И… и всегда буду о тебе помнить.
– Конечно, конечно, Чарли, – блаженно улыбнулась Одри. – Разве можно забыть о человеке, если ты на нем женат?
Чарли довольно долго молчал и наконец ответил сдавленным голосом:
– Разумеется, ты права.
Одри удовлетворенно вздохнула и еще теснее прижалась к Чарли.
Ей начинала нравиться супружеская жизнь.
На следующее утро Одри проснулась с улыбкой на губах и рядом со своим рыцарем. Спали они, тесно прижавшись друг к другу, словно орех в скорлупе, и, что самое забавное, Чарли был орехом, а Одри – скорлупой, умудряясь обволакивать своим маленьким телом всю его внушительную фигуру.
Одри осторожно убрала свои ладони с груди Чарли и радостно улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер, потом ночь…
О господи, он любит ее! Любит! Любит!!!
Одри хотелось от счастья запеть во все горло.
Тут она подумала о том, что будет, если тетушка Айви найдет свою племянницу в постели Чарли, и хихикнула.
Заря только еще занималась на утреннем небе. В приоткрытое окно спальни пробивался свежий ветерок. Звонко перекликались на ветвях яблони первые ранние пташки.
Что ж, время у Одри еще есть. Она вполне успеет вернуться к себе, чтобы не доводить до крайности свою тетушку, а то ее, чего доброго, еще хватит удар.
Одри тихонько поцеловала плечо Чарли и выскользнула из постели.
Чарли что-то промычал сквозь сон, повернулся, а затем раскрыл глаза и вяло спросил:
– Что, уже пора вставать? А я думал, что мы еще немного поваляемся.
Голос Чарли, слегка охрипший от сна, показался Одри удивительно чувственным, возбуждающим, зовущим. Ей было непросто устоять и не улечься назад в постель, но она устояла, более того, нашла в себе силы накинуть халат.
– Ты можешь еще поспать, Чарли, – сказала она. – А я пойду, чтобы тетушка Айви не обнаружила меня здесь. Не хочу ее расстраивать.
Объяснение Одри оказалось таким деловитым и в то же время забавным, что Чарли невольно хмыкнул. Потом спохватился, стер со своего лица улыбку и виновато сказал:
– Прости, Одри. Я об этом как-то не подумал. Она легонько поцеловала его в губы и успокоила:
– Ничего. Совсем скоро мы поженимся, и нам не придется больше таиться от тетушки Айви.
– Я люблю тебя, Одри, – восхищенно прошептал Чарли.
Она ответила, радостно вздохнув:
– И я люблю тебя, Чарли. Извини, но я очень рада, что тебя подстрелили тогда и ты приехал на нашу ферму…
Еще не договорив, Одри поняла, что говорит нечто невообразимое, и испугалась, что Чарли обидится, но он только весело рассмеялся в ответ.
– Ах, Одри! – воскликнул он, приподнимаясь на постели. – Не понимаю, как я прежде мог жить без тебя!
Он откинул покрывало и встал перед Одри во всей своей красе, и она широко раскрыла глаза, любуясь его стройным сильным телом. Как жаль все-таки, что уже наступило утро!
– И я не понимаю, как могла жить без тебя, Чарли.
– Господи, Одри, – сказал он, натягивая брюки. – Сколько же в тебе доброты. На дюжину людей ее хватило бы!
Шутит он или нет? Одри оторвала глаза от статной фигуры Чарли и посмотрела ему в глаза. Нет, кажется, он говорит правду. Значит, это настоящий комплимент.
– Ты правда так считаешь? – на всякий случай переспросила Одри.
Чарли запрыгал на одной ноге, пытаясь другой ногой попасть в брючину.
– Ну разумеется, Одри, разумеется! Одри прикусила нижнюю губку и сказала:
– Ничего подобного мне раньше и в голову не приходило.
– Доброта и смелость, Одри. И отвага. Вот чем вы с тетушкой Айви отличаетесь от большинства людей. Вдвоем в этой пустыне, где под каждым кактусом притаились бандиты и индейцы, в ста милях от ближайшего большого города – а вам все нипочем! Знай растите себе бобы и пшеницу, лечите людей, выхаживаете животных, ну и так далее. И это две слабые женщины! Нет, Одри, ты самая добрая, смелая, отважная и умелая женщина на всем белом свете!
– Но… – Одри нахмурилась, брови ее сошлись к переносице. – Но все, о чем ты говоришь, несвойственно настоящим леди. Значит, я не леди, так получается?
– Леди? Ты опять про леди? – в свою очередь нахмурился Чарли. – Прекрати немедленно! Я и слышать ничего не хочу о каких-то леди.
– Не хочешь, значит?
Чарли справился со штанинами и теперь затягивал пояс.