— Прости, милая, я не хотел тебя обидеть.
Однако когда Дайана уже поднималась по ступеням, ведущим к парадному входу в особняк, он придержал Реджиналда за рукав, чтобы озабоченно шепнуть на ухо:
— Ди тоже слишком худая. Прошу тебя, позаботься, чтобы она ела вовремя.
— Да, сэр, — пробормотал молодой человек, с пониманием глядя на Фреда. — Я постараюсь.
Наконец они вошли в дом и оказались в просторном холле, выложенном терракотовой плиткой. Простая, светлого дерева мебель, прочная и удобная, стояла в помещении. По стенам были развешаны охотничьи трофеи, безмолвно свидетельствуя, что один из обитателей дома страстный охотник.
Симпатичная краснощекая горничная в переднике встретила их у лестницы, ведущей на второй этаж.
— Марион покажет вам ваши комнаты, — пояснил Фред. — А вещи оставьте внизу, их потом поднимут наверх. Приходи в гостиную, сынок, когда устроишься, поболтаем. А Ди поможет матери в кухне, не так ли?
Дайана недовольно фыркнула, но ничего не возразила. Наверное, тут все знали, что спорить с Фредом Маринером себе дороже.
Следуя за горничной, Реджиналд с любопытством глядел по сторонам. На всем лежал отпечаток патриархальности и в то же время материального достатка. Но это была не показная вычурная роскошь, часто встречающаяся в богатых европейских домах, вовсе нет. Просто вот уже несколько поколений людей жили в этом огромном доме, среди тяжеловесной мебели и старомодных картин, растили детей, посылали их учиться в Итон или Йель, с пышностью выдавали замуж дочерей и на Рождество и День благодарения собирались в тесном семейном кругу поесть индейки с клюквенным соусом. И при этом денег, вложенных этой семьей в инвестиционные проекты, явно хватило бы, чтобы купить половину штата Мичиган.
Хотя здесь все было не столь изысканное и древнее, как в родовом особняке Реджиналда в Уэльсе, однако у этого дома тоже была собственная история, может быть, более короткая, но не менее славная.
Марион, смущенно хихикнув, указала молодому человеку на одну из дверей на втором этаже.
— Вот здесь вы с мисс будете жить. Тут ее спальня раньше была.
Реджиналд почувствовал, что краснеет. Неужели их решили поселить в одной комнате! Однако расспрашивать горничную он не стал, а, вежливо поблагодарив, отправился в гостиную, где, развалившись в удобном, табачного оттенка кресле, его поджидал Фред Маринер.
Там же была и Дайана, занимающаяся в данный момент тем, что нервно ощипывала пышный букет лилий, красующийся в китайской напольной вазе. Один цветок, отломав его от длинной ветки, молодая женщина засунула себе за ухо.
— Садись, Реджи, — дружелюбно кивнул Фред, указывая на кресло рядом с собой.
Реджиналд сел, с любопытством оглядывая интерьер гостиной. Темное полированное дерево, дорогие картины, со вкусом подобранные безделушки — все говорило о практичности, хорошем вкусе и богатстве. Свежесрезанные цветы в красивых, хотя и несколько тяжеловатых, вазах стояли повсюду.
Отвлекшись на окружающие его красоты, молодой человек не заметил, как Дайана подошла и запросто плюхнулась к нему на колени, приведя в состояние столбняка.
— Милый, тебе принести чего-нибудь выпить? — непринужденно осведомилась она, поправляя воротник его рубашки.
От прикосновения маленьких нежных рук по телу несчастного англичанина словно разлился жидкий огонь. Он поспешно кивнул, надеясь, что Дайана встанет и не заметит некоторых… гм… весьма ощутимых перемен в его организме.
— А чего ты хочешь? Может быть, пива? — продолжала щебетать Дайана, и не думая вставать.
Положение становилось угрожающим.
— Да-да, пива… светлого, — выдавил наконец Реджиналд. — И поторопись, пожалуйста. Я умираю от жажды.
Шалунья соизволила соскользнуть с его коленей, сделав дальнейшее существование значительно легче.
— И мне пива, — подал голос Фред.
— Но, папа, разве ты не пьешь…
— Пива! — пресек все дальнейшие возражения непреклонный мистер Маринер.
Дайана сочно чмокнула Реджиналда в щеку.
— Я скоро вернусь, милый.
— И не забудь спросить у матери, не нужна ли ей помощь! — крикнул отец вдогонку дочери, потом повернулся к «будущему зятю». — Я рад, что у вас с Ди такие хорошие отношения. Она, кажется, в тебе души не чает.
— Стараюсь, сэр, — пробормотал отчаянно смущенный Реджиналд. Эти выходные обещали стать для него тяжелым испытанием.
— Чертовски трудно было вырастить дочерей, но я ни о чем не жалею.
Фред с гордостью посмотрел на большую фотографию, где сестры были сняты вместе в форме своего колледжа, в туфельках и в белых гольфах. Настоящие ангелочки, особенно если не думать, что все они уже давно стали Взрослыми. И Дайана выглядела такой… безмятежной.